Укринформ ознакомился с документами, которыне ныне сберегаются в архиве СБУ.
Документы бывшей советской спецслужбы – ЧК-НКВД-КГБ хранятся в фондах Отраслевого государственного архива Службы безопасности Украины. Сейчас там почти 180 тысяч единиц хранения (томов), созданных в советский период. Всего в архивах Украины более двух миллионов дел советских репрессивных органов. В 2015 году, согласно законам о декоммунизации, в частности закону «О доступе к архивам репрессивных органов коммунистического тоталитарного режима 1917-1991 годов», архивы всех советских карательных органов были рассекречены. Планируется, что до 2020 года все архивные документы, находящиеся ныне в ведоме силовых структур, будут переданы в единый Отраслевой государственный архив Института национальной памяти.
Архивы КГБ – это огромный архипелаг памяти – как индивидуальной, ведь каждое дело, каждый отдельный том – это история отдельного человека, так и национальной памяти. Архивы КГБ – это фактические вещдоки в деле последовательного уничтожения Москвой Украины. Уничтожения, которое продолжалось весь ХХ век, начиная с установления советской власти в марте 1919-го и заканчивая либеральной горбачевской перестройкой. Первые массовые репрессии начались еще в конце 20-х, пик пришелся на 30-е, но они продолжались и в 40-80-х годах. Последний украинский политзаключенный Богдан Климчак покинул территорию ГУЛАГа 11 ноября 1990 года – менее чем за год до провозглашения украинской независимости. «Дьявольский водевиль» по выражению известного украинского диссидента, правозащитника Леонида Плюща продолжался почти столетие. Но, в то же время, архивы КГБ – это свидетельство нашего сопротивления, неповиновения протяженностью тоже в век. Сопротивления на западе и на востоке, севере и юге нашей страны. Сопротивления украинской интеллигенции, «Расстрелянного возрождения», и священников запрещенной властями Украинской греко-католической церкви; яростного сопротивления УПА и сопротивления крестьянства во время принудительной коллективизации. Сознательного сопротивления диссидентов-шестидесятников за право быть личностью, «человеком со свойствами» в насквозь фальшивом псевдокоммунистическом социуме и, возможно не слишком сознательного, но сопротивления представителей молодежной контркультуры, которые не хотели слушать исключительно Кобзона или оркестр Александрова, взамен искали спасения от макабрической советской действительности в солнечной музыке регги или беспечном рок-н-ролле. Существует и еще один довольно интересный аспект важности архивов КГБ – все эти дела наглядно демонстрируют методы, которыми не гнушались в достижении своих целей служители одиозного ведомства: шантаж, запугивание, террор, доносы, подкуп, подлог, убийства и безграничный цинизм. Все это позволяет лучше понимать зловещую природу нынешнего кремлевского режима, который плоть от плоти продолжение ведомства Феликса Дзержинского – Ягоды – Ежова – Берии – Андропова, правда, существенно усовершенствованный новейшими технологиями. Кстати, архивы КГБ российская ФСБ засекретила до 2044 года.
Доносы, как составляющая репрессивного механизма
Фрагмент советского плаката «Не болтай!» 1941 года. Государство с одной стороны стимулировало доносы, призывая к бдительности, а с другой – советовало держать язык за зубами
«…Нам разрешалось верещать, как карликам и бесам,
Но под запретом оставались строгим
Достойные и чистые слова.
И так была сурова кара,
Что, вымолвив хотя б одно из них,
Уж человек себя считал погибшим».
Чеслав Милош («Задача», 1970)
Огромную, можно сказать фундаментальную роль в делах обвинение играли доносы. В СССР доносили соседи на соседей, коллеги по работе, доносили в школах и вузах, на заводах и фабриках, в селах и городах, доносили даже в семье. Сейчас, благодаря рассекреченной архивам КГБ доподлинно известно, что жены Довженко и Сосюры – Юлия Солнцева и Мария Данилова были завербованными агентками КГБ. Это, так сказать, из известных личностей, про рядовых граждан и говорить нечего… Доносы в тоталитарном обществе всячески поощрялись. Недаром, одним из ярких «плакатных» советских пропагандистских образов был Павлик Морозов – советский герой-пионер № 1, который донес в ГПУ на отца. Маниакальная подозрительность, так называемая политическая бдительность, готовность высмотреть и рассказать о ближнем своем все, что ты знаешь, или только догадываешься – приветствовались. Во-первых, этим ты подтверждал преданность власти, режиму, утверждая свой статус Homo Soveticus, строителя «светлого коммунистического будущего», а с другой – приятно приближало, объединяло, хотя и на расстоянии, к той же власти. Человек, который впервые донесла, раз, в основном становилась профессиональным осведомителем, агентом спецслужб – просто так ее уже не отпускали, она должна сотрудничать с режимом. Такова уж специфика власти, особенно власти тоталитарной или авторитарной. В декабре 1937 года газета «Правда» писала: «Каждый честный гражданин нашей страны считает своим долгом активно помогать органам НКВД в их работе…» Конечно, больше всего доносили на людей известных. Обычно на них заводилось дело-формуляр – дело оперативного учета заводилось на отдельное лицо в связи с выявленными в отношении нее сведениями, которые давали основание подозревать его в проведении подрывной деятельности против СССР (в 1954 году срок был отменен и подобные дела назывались «делами оперативной проверки»). Чем больше социальная группа в которой находился тот, кто находился «под колпаком» ГПУ-КГБ, тем больше была вероятность, что вокруг него крутится несколько тайных агентов. Изнутри обнаружить их было не так и просто. Иногда это был кто-то из круга друзей, иногда – кто-то из родственников, соседей, коллег. Объект доносов даже и не догадывался, что человек, с которым он (она) находится в товарищеских приятельских отношениях, пишет на него доносы. Чрезвычайно показательно в этом плане дело-формуляр Николая Бажана.
Дело-формуляр Николая Бажана
Фрагмент дела-формуляра Николая Бажана. Фото: Отраслевой архив СБУ
Николай Бажан – классик украинской литературы, академик, орденоносец, государственный и общественный деятель. Автор немалого количества панегириков тогдашнему правящему режиму и его вождям, в частности, он одним из первых написал оду Сталину. Правда, есть и другой Бажан – человек энциклопедических знаний, интеллектуал, переводчик, автор сложных, герметично-барокковых, чрезвычайно экспрессионистических стихов – его поэтический словарь неоспоримо один из самых богатых среди всех тогдашних писателей.
Бажан прожил без года 80 лет, из которых 23 года находился под бдительным оком советских карательных органов. Дело завели еще при ГПУ (Государственное политическое управление) в августе 1929 года, когда Николаю Платоновичу было только 25, а закрыли уже при МГБ (Министерство государственной безопасности) 2 октября 1952 года. К тому времени Бажан – двукратный лауреат Сталинской премии, награжден несколькими орденами, член президиума Союза советских писателей. Но более-менее свободно вздохнуть он мог только после смерти Сталина, во времена хрущевской «оттепели».
Вокруг Бажана на протяжении этих 23 лет крутилось почти 30 агентов: «Арсеналец», «Алтаев», «Карий», «Валентина», «Павлов», «Майский», «Мэри», «Шахматист», «Степанов», «Химик», «Южный», «Стрела», «Журналист» и т.п. Писателя подозревали в связях с «украинскими националистами», «фашистских устремлениях», участии в Украинской национал-социалистической партии. Бажан действительно был тесно связан с Фальковским, Пидмогильным, Тенетой, Антоненко-Давидовичем, Плужником, Хвылевым, Кулишом – писателями, переводчиками, литературными критиками, принадлежавших к разным литературным группировкам. Пожалуй не было ни одного из представителей «Расстрелянного возрождения», кого бы Бажан не знал, и с кем не общался. В какой-то степени он и сам был «расстрелянным» – недаром Юрий Лавриненко включил Бажана (так же как Рыльского, Тычину и Сосюру) в свою антологию.
Начало дела
Николай Бажан в юношеские годы. Фото: ЦГКФФА Украины им. Г.С. Пшеничного.
Дело-формуляр на Николая Платоновича Бажана открывается Постановлением от 14 августа 1929 года, в котором говорится, что «последний по агентурным данным, связан с украинскими писателями…, антисоветским себя не признает, а посему – постановил завести на Бажана дело-формуляр, взял его на учет активной украинской общественности по категории пассив…». Один из первых доносов в деле Бажана – от агента «Лебедевой» – невестки, жены младшего брата Валентина. Женщина пишет: «Мне известно о том, что граждане Коваленко Вера, Мыкола Бажан, Коваленко Гаина и Косынка являются шовинистами и контрреволюционно настроены… Прошу в качестве свидетеля меня не вызывать, так как я связана родственными отношениями и мне неудобно». Коваленко Гаина о которой идет речь в доносе – первая жена Николая Бажана, Вера – ее сестра, а Косынка – это Григорий Косынка, участник киевского литературного объединения «Ланка», приятель Бажана, который погибнет в лапах НКВД в 1935 году.
А вот, к примеру, донос агента «Александрова» 1930 года, из которого можно узнать, что Бажан в 1914-1915 годах был одним из лидеров и организаторов украинского скаутства. Агент характеризует его как «сознательного украинца» и попутно вспоминает, что мать Бажана тоже «сознательная украинка», арестовывалась ЧК. «Национальные настроения в отряде были такого сорта, что власть пусть будет какая угодно, лучше УНР или боротьбистов, чем российская».
27 декабря 1930 года все тот же «Александров» доносит: «Имел разговор с ним 26/ХІІ. Он говорит: «Сейчас тяжело жить. Денег нет. Живу плохо. Работаю на кино-фабрике, редактирую журнал «Жизнь и революция». На фабрике последнее время тяжело работать, хочу уходит. Создается тяжелая напряженная атмосфера, в которой трудно работать». Бажан тогда работал в ВУФКУ (Всеукраинское фотокиноуправление). Эта легендарная организация, основанная в 1922 году, стояла у истоков нового украинского кино. Там начинали деятельность Довженко, Кавалеридзе, Дзига Вертов. Сценарии писали Юрий Яновский, Микола Вороный. Но в конце 20-х годов, как любая другая организация проукраинской ориентации, была по сути разгромлена советскими репрессивными органами.
Страх ареста
Фрагмент агентурного донесения от 10 марта 1949 г. из дела-формуляра Николая Бажана. Фото: Отраслевой архив СБУ
В конце января 1931 года агент фиксирует слова приятеля Бажана поэта и переводчика Бориса Антоненко-Давидовича: «Бажан буквально терроризирован. Бедному парню все время мерещится, что его вот-вот придут и схватят». В 1935 году самого Антоненко-Давидовича арестуют и приговорят к смертной казни, которую заменят 10 годами лагерей. В том же 1935 году в ОГПУ было заведено уголовное дело № 1377 и на Бажана – его обвинят в членстве подпольной «Украинской военной организации» (среди «членов организации» также фигурировали Юрий Яновский и Максим Рыльский). В августе того же года в деле появилась запись о том, что «установлена принадлежность Н.П.Бажана к террористической организации», то есть, появилось формальное основание для ареста. И он не выдержал: в марте 1936 года писатель «признался» во всех смертных грехах и согласился на сотрудничество с ГПУ. «Последние годы окончательно убедили нас в мудрой, неуклонной прозорливости партии. Партия дала нам возможность не только яснее видеть свой прошлый путь, но и учит смотреть в будущее…», — это тоже Бажан. Тогда же писатель был завербован и проходил под кличкой «Петр Уманский». Правда, большой пользы из Николая Платоновича не было – с органами Бажан сотрудничал неохотно, а в 1941 году связь по сути было потеряна.
Ареста Бажан панически боялся с конца 20-х годов и до начала 50-х. Он прекрасно помнил времена, когда в конце 20-х годов украинских деятелей искусств время от времени вызывали «на разговор» в ГПУ. Там с работниками культурного фронта не панькались: на них кричали, угрожали, топали ногой, стучали кулаком по столу, могли и замахнуться. Это было шокирующее унижение с имело целью запугивания потенциальной жертвы. В одном из доносов 1930 года говорится, что писатель Ярошенко в частной беседе заметил: мол, если на Бажана, известного поэта, «орали, как на мальчишку» и «едва ли не замахивались», то как тогда расправляются с «простыми смертными»? Косынка сравнивал эти методы с работой ЧК, когда без суда и следствия могли расстрелять только за то, что ты носишь шляпу. (25.ХІІ.1930). С каждым годом Бажан становился все более молчаливым и замкнутым, боясь сказать что-то лишнее. И это тоже не прошло мимо внимания чекистов.
Бажан и кавказские писатели
Константин Гамсахурдия, доктор философии Берлинского университета, 1918 год. Фото: грузинская Википедия.
В начале нового, 1931 года в Киев приехал известный грузинский писатель Константин Гамсахурдия (отец первого президента Грузии Звиада Гамсахурдия) – интеллектуал, знаток языков, европейской философии и культуры, слушатель университетов Сорбонны, Берлинского, Цюрихского университетов. До 1921 года Гамсахурдия находился за границей, затем вернулся на родину. Приход большевиков сначала воспринял довольно нейтрально, но потом, увидев абсурд и беззаконие, начал антибольшевистскую деятельность. В 1926 году его арестовали и приговорили к 10 годам концлагерей. Но на Соловках он провел лишь год – его досрочно освободили. В начале 30-х писатель попал под покровительство первого секретаря ЦК КП Грузии Лаврентия Берии. Впоследствии роль Гамсахудия в социалистической Грузии будет примерно такой же, как у Бажана в Украине: академик, переводчик, известный человек, которого власть заставила замолчать в обмен на жизнь. Тогда, в 1931-м, художники сразу нашли общий язык, ведь были людьми высокообразованными, к тому же Бажан открыто выражал восхищение уровнем знаний и интеллекта Гамсахурдия. А для чекистов и завистливых коллег по цеху он был только «ярым грузинским националистом». Поэтому за каждым его шагом и словом следили. Агент «Журналист» доносит, что в частной беседе Гамсахурдия говорил, что «в Грузии тоже издеваются над порядочными людьми».
Бажан и Рыльский всю жизни поддерживали дружеские отношения с закавказскими писателями. Не раз ездили в Грузию и Армению с визитами (с 1922 по 1936 год Закавказье было объединено в Закавказскую федерацию). В частности, дружили не только с Гамсахурдия, но и с Чаренцем и Лордкипанидзе. Собственно орден Ленина в 1939 году Николай Бажан получил за перевод знаменитой поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» – Сталин собственноручно дописал фамилию украинского поэта в список представленных к награде. Именно это и спасло его от почти рокового ареста. Агент «Журналист» в 1933 году докладывает о ряде вечеров, посвященных памяти Шота Руставели: «Как удалось выяснить, все эти встречи обязательно проходили в самой интимной обстановке, с тостами, за «старую добрую Грузию» и за «свободную неньку Украину». А еще вспоминает, что Егише Чаренц и Лордкипанидзе «прислали Рыльскому, Бажану и Первомайскому по ящику вина» (23.IV.1933).
Бажан на Первом съезде советских писателей в 1934 году
Первый съезд советских писателей, 1934 год.
В конце августа – начале сентября 1934 года, в Москве проходил Первый съезд советских писателей, на котором присутствовали почти 590 делегатов со всего СССР. Вскоре почти половину из них расстреляют. Кстати, именно на этом съезде Максим Горький заявил, что Павлик Морозов, как литературный герой, является превосходной моделью для подражания. По результатам съезда чекисты подготовили специальную сводку под названием «Украинская делегация на всесоюзном съезде». Агент отмечает, что часть украинской делегации, а именно Бажан, Яновский, Семенко и Качура развернули кампанию дискредитации руководителей украинской литературы, называя их «бездарными ничтожествами». Также эта четверка заметила, что съезд – вещь абсолютно ненужная и бесполезная. Украинцев поддержали российские писатели: Бабель, Пильняк, Олеша, Пакентрейгер, Павел Васильев. Чекисты зафиксировали, что Бабель сравнивал съезд с мертвым царским парадом. А Михаил Семенко отметил, что ему «невероятно хочется бросить в президиум дохлую рыбу». Бабель погибнет в Бутырской тюрьме в начале 1940 года, Семенко энкаведисты расстреляют в октябре 1937-го в Киеве и похоронят в братской могиле в Быковнянском лесу. Слова Бажана тоже записаны: «Погиб Хвылевой, громадный талант, не дают писать Антоненко-Давыдовичу, Косынке, Плужнику, Вороному. Посмотрите на морды людей наших, сидящих в президиуме… Вот Кулик например в своем докладе ругает фашистского поэта Маланюка кретином, а на самом деле это крупнейший и талантливейший мастер Западной Украины. Кому нужен этот съезд, эта кукольная комедия, где никто все равно не смеет сказать искреннего слова, где все из-под палки обязаны кричать «ура» Соввласти, Сталину, Горькому. Кому это нужно. Ведь заграницу все равно не обманешь. Там прекрасно информированы о том, что Москва зажимает всячески литературу национальных республик, что она только в декретах кричит о расцвете национальных культур, а на самом деле давит эти культуры железным кулаком…»
Подробно записаны агентом и слова писателя Якова Качуры: «На съезде выступают писатели и с восторгом, фальшивым и мерзким, кричат о Беломорстрое. А о том они не кричат, что Беломорский канал построен на украинских костях, что миллионы селян и интеллигентов погибли на проклятом Севере. Меня возмущает эта двуличность советских писателей. За то, чтобы получить лучший паек, квартиру, автомобиль, они готовы распять родного отца и публично славить любого палача. Мне тяжело здесь на съезде. Меня угнетает и давит эта проклятая Москва, разбухшая на наших украинских соках». Качура родился на Винничине, принадлежал к литературной организации крестьянских писателей «Плуг». Его убили не большевики, а нацисты – он погиб в концлагере в Донецке в октябре 1943 года.
Агент «Журналист» также сообщает, как Бажан в частной беседе жаловался, что «…На торжественном обеде у Горького наши литературные вожди Щупак, Иван Ле, Кириленко, Кулик по приказанию пьяного Кагановича пели националистические украинские песни, здесь давно запрещенные. Это ли не издевательство над украинцами. Это ли не мерзость…» «…Забитая, запуганная и загнанная Украина… У нас как бы нарочно, назначая в вожди идиотов, гасят украинскую культуру» (донос от 11 декабря 1934 года). Здесь же можно узнать и о том, какого мнения был Николай Платонович о России: «Россия хищническая и солдатски бескультурная, и при Алексее Михайловиче и при Сталине, одинаково стремится поработить Украину. Нам чужда Москва, мы с незапамятных времен были посетителями западной культуры, мы европейцы, а не вонючие азиаты-лапотники».
Бажан и Курбас
Лесь Курбас (справа) и главный художник театра «Березиль» Вадим Меллер в Одессе, 1928 год.
В делах-формулярах можно узнать много интересного не только о том человеке, на которого собственно и было открыто дело, но и о многих других людях из его близкого окружения. К примеру, Бажан дружил с Курбасом. Агент «Звезда» 19 августа 1933 года сообщает, что Бажан и Курбас неоднократно встречались в Харькове и непременно «пили шнапс». Курбас в разговоре называл Грушевского «старой калошей» и поддерживал Донцова. 68-летний академик Михаил Грушевский тогда вынужден был жить в Москве под неусыпным надзором чекистов, его обвиняли в организации и руководстве «Украинским националистическим центром». Через год его не станет. Дмитрий Донцов – украинский политик, литературный критик, идеолог украинского национализма – жил еще во Львове. Позже он переедет в Канаду и умрет собственной смертью в Монреале в 1973 году 89-летним. С его ведущей трудом «Национализм», изданным в 1926 году, были хорошо знакомы в Советской Украине. Высказывался Курбас и про Польшу, замечая, что когда начнется война, от Польши «при любых конъюнктурах не останется мокрого места… Польша находится между двумя колоссами, между Россией и Германией и потому польское государство не может удержаться. Польша пропадет… и мы имеем выбор организоваться или на Германию, или на Россию. Ясно, — говорит Курбас, — мы должны ориентироваться на Германию». Он считал Гитлера «гениальной фигурой». Стоит заметить, что не только Курбас считал Гитлера гениальным политиком – им восхищались и в Европе, и в Америке. Только очень немногие люди не имели в отношении немецкого рейхсканцлера никаких иллюзий и предостерегали зачарованное большинство от гибельного восторга. За кофе Курбас и Бажан говорили, что галицкое крестьянство не бедствует, а богатеет и что «Галичина — украинская Познань» и «украинский Пьемонт» (Пьемонт – административная область в Италии, которая сыграла ведущую роль в итальянском национально-освободительном движении XIX века). Это были последние месяцы пребывания Курбаса на свободе. В декабре того же 1933 года режиссера арестуют в Москве. 3 ноября 1937 года расстреляют в Сандармохе.
Бажан и женщины
Николай Бажан с женой Ниной Лауэр.
Бажан был дважды в браке. Его первой женой была Гаина Коваленко – украинская актриса, писательница, переводчица, женщина очень одаренная и эксцентричная. В 1922-1924 гг. она играла в «Березоле» Курбаса. С ней поэт прожил 12 лет, имел дочь Майю. В 1938 году он познакомился с Ниной Лауэр. Через год поженились. В 12-страничном донесении агента «Стрелы» от 22 ноября 1938 года говорится в частности и о семейной жизни Бажана. Поэт признается, что влюбился до беспамятства, что запутался, не знает что делать из-за собственной беспомощности и нерешительности. «В долгом интимном разговоре – на мой вопрос почему же собственно Бажан не может разойтись с женой, он ответил, что не только ребенок и долгая семейная жизнь тому причиной, а что он еще «не может разорвать связь с женщиной, с которой его связывает не только прошлая любовь, но и сильные глубокие переживания этих лет – страх». Что они «вместе не спали столько лет, ожидая его ареста», «вместе прожили ужас этих лет и вместе переживали каждое новое несчастье». В конце 20-х годов супруги не раз помогали репрессированным товарищам: собирали деньги, слали в тюрьмы посылки. И об этом прекрасно знали в ГПУ. С Ниной Лауэр Бажан в счастье и согласии прожил почти полвека. И это была уже совсем другая страница его жизни.
Агент «Администратор» в доносе от 21 марта 1949 года пишет: «…источник был в гостях у артистки Полянской, которая рассказывала, как крепко Лауэр держит в руках Бажана и заставляет его делать все, что захочет…» Дальше идет речь о том, что якобы Нина Лауэр находится в интимных отношениях с актрисой Ниной Каминской. Агент пишет: «На вопрос, знает ли об этом Бажан, Полянская ответила: «Точно сказать не могу, но думаю, что он это подозревает. Но этот дурак так любит свою Нину, что не обращает на это внимания». Кроме того, в деле есть свидетельства и о других женщинах (в частности письма частного характера), с которыми был близок поэт.
Бажан и язык
«Российско-украинский словарь» под редакцией А.Крымского и С.Ефремова: исторический экземпляр и современное переиздание. Фото с презентации в Национальном музее литературы Украины, 18 апреля 2018 г.
«Украинская культура – это бег с препятствиями по густо пересеченной местности. И нам приходится стараться сделать хотя бы на 5 копеек там, где мы могли бы сделать на 100 рублей», – слова Николая Платоновича Бажана, согласно агентурным донесениям от 15 августа 1938 года. Бажан всю свою сознательную жизнь, как только мог, защищал и отстаивал украинский язык и культуру. Как известно, не только украинские художники подвергались неслыханным репрессиям и истреблению – такой же участи подвергся и украинский язык. После отмены в 1933 году скрипниковского правописания (его провозгласили «буржуазно-националистическим») начался курс на максимальную русификацию украинского языка. К примеру, был запрещен академический «Русско-украинский словарь» 1924-1933 гг. под редакцией Агатангела Крымского и Сергея Ефремова (оба ученых погибнут в сталинских тюрьмах) – его IV том вообще был уничтожен, зато в 1948 году издали новый «Русско-украинский словарь» (так называемый «Зеленый дурак» – по переплету), известный обильным калькированием русских слов и значительным синонимическим обеднением украинских соответствий. Тогда из украинского лексикона исчезли тысячи слов… Бажан, при всех неблагоприятных условий, пытался вести дискуссию с составителями, а те, в свою очередь, возмущались. Осведомитель отмечает, что Бажан бросил реплику: «за составление русско-украинского словаря нужно браться с чистыми руками». Агенты ГПУ-МГБ фиксируют, что Бажан как-то отмечал, что «Шевченко – русифицированный, а не настоящий украинский поэт» (якобы он наводняет украинский язык русскими словами). «Товарищ Яновский его поддерживает». А вот уже не донос, а письмо украинских трудящихся Бажану, которое тоже подшито к делу: «В.Ш. Миколо Платонович! Якось в газеті «Комуніст» я прочитала, що ти входиш до складу комісії по утворенню українського правопису. А цим самим матимеш змогу виправлять нашу мову. Ми хочемо просить тебе, не вводь в наш лексикон такого неблагозвучного слова як «телебачення» – аж коробить. До чого ж воно не естетичне. Заміни його якимось іншим словом. Це зв’язано з ефіром – ну щось красиве і придумай. Пишеш ти – красиво, сильно. А потім ще одне слово – «різниця». Так і нагадує, де ото скотину ріжуть. Ну чому не «ріжниця»? Це більш правдоподібно. Я пишу «ми», це від імени своїх дівчат, що працюють разом зі мною на заводі. Під час перерви на обід розмовляли… о красі й благозвучности мови. Ну і вирішили тобі написати… З повагою Софія Будняк (Співак). Місто Суми, завод «Главсельелектрика». Бухгалтерія». (19.IV.1941).
Бажан и картины
Николай Бажан (слева) и художник Николай Глущенко на открытии выставки итальянского художника Джованни Омичолли. Киев, 25 сентября, 1970 год. Фото: ЦГКФФА Украины им. Г.С. Пшеничного.
Донесение от 2 марта 1949 года, из которого следует, что у Бажана был конфликт с актером Терентием Юрой (братом главного режиссера театра имени Франко Гната Юры), который обвинял Бажана в том, что будто тот присвоил себе из музейных фондов немало ценных картин немецких художников. Эти картины прибыли в музей в качестве трофеев. Оценивал картины известный украинский художник Николай Глущенко. Агент заодно доносит и на Глущенко, отмечая, что тот женат на француженке, но чекисты все об этом знали, ведь Глущенко давно был агентом 2-го Управления МГБ УССР и проходил под псевдонимом «Ярема». «Жена писателя Копыленко Циля Михайловна недавно говорила, что «Бажаны очень запасаются». Бажан оборудовал своей сестре прекрасную квартиру. Бывшей своей жене, которая живет в писательском доме с его дочерью тоже прекрасно обставил квартиру, а на день рождения дочери принес в подарок на сберкнижку 20 тысяч рублей… Женат Бажан на дочери профессора, который при немцах был в Киеве и делал медицинские эксперименты над людьми. После войны по утверждению Терентия Юры, Бажан давал за своего тестя поручительство». Тут уже и не знаешь, чего больше: фактов или зависти.
Несмешной курьез
Фрагмент доноса на Николая Бажана по его делу-формуляра. Фото: Отраслевой архив СБУ
28 марта 1951 года агент «Павлов» информирует: «Научный сотрудник Института искусствоведения АН УССР – Стельмах Георгий Ефимович, говорил источнику о том, что он теперь узнал из достоверных источников, что Бажан Николай Платонович – поэт, бывший зам.председателя Совета Министров УССР – еврей по национальности, а не украинец и действительная его фамилия Рабинович». На вопрос агента, откуда появились подобные показания, Стельмах ответил, что об этом ему сообщила одна аспирантка, отец которой полковник МГБ и вроде бы она собственными глазами видела у него на столе дело Бажана… На самом деле подобный донос, при всей его комичности, имел подоплеку – в начала 50-х годов в Советском Союзе развернулась очередная кампания «охоты на ведьм» – на этот раз в виде «борьбы с безродным космополитизмом» (самым известным стало «Дело врачей»)с ярко выраженным антисемитским окрасом. Тренд сменился, вот «бдительные товарищи» и причислили украинца Николая Платоновича Бажана уже не к «буржуазным националистам» и «фашистам», а к иудеям.
Эпилог.
Николай Платонович Бажан в последние годы жизни. Фото: Укринформ.
В феврале 1952 года дело-формуляр № 2055 на Николая Платоновича Бажана, а это два больших тома, было окончательно закрыто. «Дело-формуляр на Бажана Н.П. сдать в архив с оставлением на общественном учете. Антисоветских связей по делу нет», – таким был вердикт. Рассекретили дело лишь в 2010 году. Вот такая грустная история с почти счастливым концом.
«Проходили роки. Приходили онуки
На ті поля, де вмер достойно дід,
І жовті черепи побожно брали в руки,
І клали їх зіницями на СХІД»..
(Николай Бажан, «Слово о полку», 1930)
Эти строки тоже есть в «деле Бажана». Слово «СХІД» выделено. В ГПУ прекрасно понимали, кто такие деды, а кто – внуки, и на какой именно "схід" и почему смотрят "зіниці".
Светлана Шевцова
Автор выражает благодарность организаторам воркшопа «Архивы КГБ для медиа», а также работникам читального зала Отраслевого архива СБУ.
По материалам: www.ukrinform.ru