На принципиально важные вопросы Укринформа о последствиях вчерашнего решения Вселенского патриархата отвечает историк Ярослав Грицак.
В пятницу, на следующий день после судьбоносного известия из Стамбула, Укринформ побывал в Киево-Печерской лавре — в самом «пупе» Российской церкви в Украине.
Днем корреспондент отправился в Лавру где-то в 13.30 – на 38 троллейбусе, который едет к самому входу. Людей было немного и между собой те несколько остановок от метро Арсенальная они разговаривали о Томосе. Если коротко, они сомневались, что в ближайшее время в Украине будет создана единая поместная церковь, объясняя это тем, что епископат должен достичь договоренностей, а это — непросто. А еще женщины обсуждали возможность провокаций в ближайшие дни — одна дама поделилась слухом, что на выходные на Лавру будет наступать “Свобода”. В то же время она процитировала Порошенко, который также предостерег от провокаций и заверил, что если они и будут — их организатором будет Россия.
В самой Лавре не было ни большого количества прихожан (насчитал человек 100 во время 45-минутной прогулки), ни усиленной охраны. Из полиции — только экипаж патрульной полиции на конечной остановке троллейбусов и несколько охранников-полицейских в помещении с внутренней стороны ворот главного входа в Лавру.
Итак, в первый день после очень важного решения Вселенского патриархата Русская церковь в Украине живет спокойной жизнью — принимает туристов и верующих “в штатном режиме”. И сегодня ничего не предвещает провокаций. Впрочем, как оно будет, когда тысячи людей придут праздновать Покров — неизвестно.
А тем временем, как все же оценивать это, хоть и не окончательное, но самое важное для Украины решение? Укринформ интересовало несколько вопросов: как расценивать решение Вселенского патриархата — это исторический поворот или пока рано так считать? Насколько корректной является оценка, которая сейчас распространяется в сети, что Вселенский патриархат исправил ошибку Хмельницкого? Наконец, означает ли такой шаг Вселенского патриархата конец церковно-имперских претензий России, в частности фантомной идеи о “Москве — третьем Риме”, которой Россия мучила себя и соседей в течение нескольких веков? Или может эти претензии развеялись еще раньше?
Укринформу отвечает доктор исторических наук, профессор Украинского католического университета Ярослав Грицак:
Решение Вселенского патриархата — это, безусловно, переломный момент, и не только для Украины или России, а для всей Восточной Европы. Русская церковь лишилась монополии на большую территорию. В первую очередь, надо понимать: большинство приходов Московского патриархата — не в России, а в Украине и Казахстане. Без этих приходов Московская церковь становится значительно меньше, а, следовательно, сильно падает ее значение.
В то же время Московская церковь была неотъемлемым элементом политической модели, которая заключалась в том, что государство и церковь были тесно переплетены. И если эта церковь дробится, то ослабевает и эта модель, а значит и государство. А это, кстати, было основой для того, что Путин называл “Русским миром”. То есть это не просто удар по русскому православию, это удар по концепции “Русского мира”. А поскольку эта концепция была опорой для попыток России как империи, то здесь речь идет о чем-то большем, чем об ударе – Россия уже не гегемон, она перестала им быть.
Предоставление Украинской церкви автокефалии можно сравнить с созданием Англиканской церкви. Реформы короля Генриха VIII же по сути стали началом конца гегемонии католической церкви в Европе.
Конечно, с точки зрения учения, христианства, церковь должна быть единой. Однако нет способа создать такую единую церковь, не раздробив перед тем другие, которые стремятся к монополии. Единение может быть между церквями, которые равны. Тем временем Русская церковь никогда не признавала себя равной, она считала себя первой среди всех. Итак, с одной стороны, произошло дробление христианского мира, но с другой, это дробление – путь к объединению.
Что касается Украины, а именно церквей восточной традиции. То есть не только об автокефальной православной церкви, но и о греко-католиках, которые исповедуют тот же обряд. Несколько лет назад Блаженнейший Любомир Гузар говорил, что если дойдет до объединения церквей, греко-католики не будут против, а будут рассматривать это, скорее, как возможность.
Про Мазепу или Хмельницкого в этой ситуации вспоминают люди, которые не знают истории. Ни Хмельницкий, ни Мазепа не имели отношения к предоставлению Москве патриархата. Эта история очень неприятная, которая еще раз указывает на влияние политики на церковь — и тогда, и сейчас политика доминировала над церквями.
Необходимо понимать, что произошло тогда – 500-400-300 лет назад и что происходит сейчас. Тогда определяющим событием эпохи было падение Константинополя в 1453 году — падение старейшей христианской империи, или даже цивилизации, которая существовала тысячу лет. Тогда же Константинопольский патриархат оказался под властью османов. Они, мусульмане, относились достаточно толерантно к христианской церкви — им безразлично, какой кто веры, главное, чтобы платили налоги. Церковь оказалась в очень неудобной и сложной ситуации, следовательно, Вселенский патриархат искал помощи. И эта помощь могла поступить в первую очередь от Московского царства, которое на тот момент было единственным в мире православным государством. Вот только Московское царство выдвинуло свои требования, в частности право на патриархат.
Между прочим, в далекой перспективе решение Вселенского патриархата в отношении украинской церкви будет полезным для России. Это позволит России выйти из замкнутого круга авторитаризма. В идеале церковь не должна быть связана с государством. А чтобы такого не было, церковь должна быть слабой, раздробленной. А в России это, условно говоря, игра: церковь поддерживает государство, а государство делает церковь великой. А решение Константинопольского патриархата ставит под вопрос эту формулу. Это решение открывает путь к нормализации России.
Роль концепции Третьего Рима на самом деле сильно преувеличена. Она была придумана монахом, которого мало кто знал и эту концепцию мало кто исповедовал. Третий Рим — это самоназвание, идея же использовалась против Константинополя, который в трудное время проводил переговоры с католиками. Адепты концепции считали, что Константинополь изменил православию связью с католиками, поэтому и пал. В свою очередь Россия сказала, что это она Третий Рим, потому что не изменяла с первым Римом.
Третий Рим — это попытка превратить Россию в великую мировую державу. Но те времена уже прошли — надеюсь, Россия уже никогда не будет великой мировой державой. И для этого есть основания: сегодня статус государства измеряется не религией и даже не армией, а технологиями. А в России с этим большая проблема.
Николай Романюк, Киев
По материалам: ukrinform.ru
