Свой последний день рождения Тарас Григорьевич провел в постели, страдая от водянки. К нему приходили друзья, зачитывали праздничные телеграммы, но Шевченко только просил побольше опиума и постоянно переспрашивал, когда приедет врач. Врач особо не помог. Ночью состояние ухудшилось, Шевченко уже даже не мог лежать: сидел, стонал, гасил и вновь зажигал свечу.
На рассвете немного отпустило. Шевченко выпил стакан сливок, попросил слугу заварить чай и убрать в спальне, спустился в мастерскую, охнул и упал замертво.
Его смерть была трагедией, но далеко не сюрпризом. В последние годы у Тараса Григорьевича был целый букет болезней. Сначала привезенный из ссылки ревматизм, который перерос в порок сердца, затем полиартрит и цирроз печени, а под финал еще и водянка. Осенью 1860-го стало совсем плохо, почти всю зиму Шевченко не выходил из своей маленькой душной комнаты.
ПОХОРОНЫ В ПЕТЕРБУРГЕ
Друзья Шевченко хорошо знали о его желании вернуться в родную Украину, пусть даже в гробу. Сомнений не было: Тараса надо хоронить на родине. Однако такой проект требовал серьезной подготовки и денег, поэтому тело поэта временно похоронили в Петербурге на Смоленском кладбище. В уголке, куда сам Шевченко нередко наведывался и даже делал там зарисовки.
На панихиду набился полный храм. Было много знаменитостей: Костомаров, Чубинский, Лесков, Кулиш и другие. Очевидцы вспоминают, что было зачитано десяток торжественных речей, и еще пара уже на кладбище под мокрым снегом. В толпе толкался неизвестный господин с папкой литографических портретов покойника, его торговля шла довольно бойко.
Многие посетители оторвали от траурного венка по несколько листочков на память. Позже, уже во время путешествия гроба в Канев, фанаты Шевченко будут не столь скромные — толпа буквально разорвет венки на части.
Через пару недель в Петербурге в честь Шевченко устроили концерт (или, скорее, что-то типа квартирника) с украинскими народными песнями. Само путешествие тела в Украину началось 8 мая. Организацией занялись Григорий Честаховский и Михаил Лазаревский.
ПЕРЕЗАХОРОНЕНИЕ В КАНЕВЕ
«Что же это ты, отец Тарас, отъезжаешь на Украину без красной китайки, заслуги казацкой? Чем же ниже ты от казацких рыцарей? Ни один вольный казак не сходил с сего мира без сей последней чести», — сказал Пантелеймон Кулиш и покрыл свежевырытую гроб красной китайкой. Ткань быстро потемнела под дождем. Погода в тот день была еще хуже, чем на похоронах.
Гроб установили на черные дроги (это такая тележка без кузова, по сути постамент с колесами), и печальная процессия двинулась на юг.
Последнее путешествие Тараса Григорьевича продолжалось две недели, и было похоже на гастроли рок-звезды. Москва, Тула, Орел, Глухов, Батурин, Нежин: в каждом населенном пункте, где они останавливались, сбегались гимназисты, интеллигенция и просто зеваки. Везде правили панихиды, иногда даже по два-три раза. Наконец священный труп прибыл в Киев, где его уже ждали родственники и, опять-таки, куча пламенных студентов.
Здесь оказалось, что мысли о месте для захоронения у близких Шевченко расходятся. Многие предлагали именно Киев — например, на кладбище Выдубицкого монастыря, в компании генералов, купцов и других мажоров. Также озвучивали идею обустроить могилу на Щекавице и поставить там огромный дубовый крест (так паломники, которые идут из-за Днепра, будут видеть Шевченко, а сам Шевченко будет видеть Днепр).
Названный брат Варфоломей выбрал второй вариант, даже уже купил крест и могилу на Щекавице. Но Честаховский заверил его, что сам Шевченко озвучил свое последнее желание абсолютно четко: хоронить в Каневе. Что, в общем-то, не совсем правда: никакого завещания у покойника не было, петербургские организаторы перезахоронения с ним в последние минуты не сидели, а самого Шевченко перед смертью больше интересовал опиум. В любом случае, Варфоломей отступил. Канев так Канев.
Сначала процессия задержалась на день в Никольской Слободке. Местные фанаты хотели везти гроб прямо через центр Киева в университетскую церковь, не дожидаясь никаких разрешений. Но на такой смелый шаг не решились. Местные власти вообще сильно напрягалась из-за этих странных и не в меру шумных похорон. В итоге договорились отслужить панихиду в Церкви Рождества Христова (это та, что на Почтовой площади) — но без речей и никаких сборищ в центре.
Гроб понесли через Цепной мост (там, где сейчас мост Метро) и далее по набережной. Постоянно останавливались, чтобы послушать очередной спич или что-нибудь спеть (киевские студенты даже наняли музыкантов). У самой церкви их уже ждала многотысячная толпа. Речи закончились, как и требовал князь, но петь продолжали. Во время панихиды к гробу протиснулась неизвестная женщина и молча положила терновый венок.
Путешествие продолжилось на пароходе по Днепру. В тот год было большое наводнение, поэтому пароход не смог нормально пристать к берегу в Каневе — остановился на почтительном расстоянии. Как донести свинцовый гроб на берег? Пробовали на руках, но сразу поняли, что это плохая идея: идти пришлось по пояс в воде, еще и по неуверенному топкому дну. Маленький баркас не выдержал бы веса, а большой сел бы на мель. Справились с помощью обычной телеги, в которую вместо лошадей запряглись люди. Шевченко, наконец, оказался на родной земле.
Шевченко отнесли в церковь, где он пробыл еще три дня, прежде чем спуститься под землю. Григорий Честаховский и Варфоломей Шевченко снова начали спорить относительно места для могилы, и Варфоломей вновь отступил. Выбрали тихое место на горе, подальше от церкви и человеческих глаз.
На третий день (22 мая по новому стилю) протоиерей отслужил заупокойную обедню. Из близлежащих сел сходились люди. Далеко не все понимали, что это за важный господин отправляется на тот свет, но Честаховский радостно проповедовал величие отца Тараса всем желающим.
ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ
«В пригороде Канева есть один артист. Одни называют его Грицем, другие говорят, что этот Гриць есть старый крестьянин, воскресший после 16 лет смерти, — читаем в записке одного чиновника за 15 июля 1861 года, адресованной князю Лобанову-Ростовскому. — Главным образом он находится на могиле Шевченко и ходит по окрестностям, общаясь с местными».
Этим «зомби» -Грицем был уже упомянутый художник Честаховский. Он действительно остался в Каневе и активно сеял смуту — по крайней мере, если верить нескольким десяткам рапортов и писем, которые написали испуганные чиновники и мелкие силовики в течение лета 1861-го. Григорий ходил в «странной» народной одежде, собирал на могиле Шевченко националистические «тусовки», раздавал крестьянам брошюры Шевченко и Кулиша (особенно хорошо заходили экстремистские отрывки из «Гайдамак»), агитировал за восстание и освобождение Малороссии, призывал резать помещиков и евреев, проповедовал воскресение Тараса Григорьевича.
Поговаривали, что под его руководством в Канев привезли несколько ящиков холодного оружия. Поговаривали, что крестьяне требуют насилия и готовят кровавую «Тарасову ночь».
На фоне всего этого Шевченко стремительно стал мистической фигурой. В одном из секретных рапортов читаем, что в народе активно ходят легенды о чудодейственной силе мертвого поэта: например, одна женщина помолилась на Шевченко, и ее покалеченный сын сразу выздоровел. Случаются в рапортах и вовсе комичные детали. Будто распространением революционных идей в Каневе занялись двое подозрительных молодых людей — один в военной шинели, другой переодетый в монашку.
Трудно понять, где в этих рапортах правда, а где преувеличенный страх перед народным бунтом (второго, кажется, таки больше). Во всяком случае, ближе к концу лета в Канев подвезли несколько тысяч военных, а Честаховского взяли под пристальный надзор (однако не арестовали за недостатком улик). Впоследствии его следы теряются.
Тарасова ночь не состоялась, но могила Шевченко таки стала без преувеличения культовым местом.
В 1930-х прах Тараса Григорьевича снова потревожили, на этот раз уже советские могильщики. Коммунисты очень любили поэта-революционера и активно занимались его канонизацией. Новый огромный мемориальный комплекс с помпой открыли в 1939-м.
Опись имущества, оставшегося после смерти Т. Г. Шевченко
1. Часы карманные золотые с тремя досками, на тринадцати камнях, под № 5372, фабрики Тобиаса, с золотой цепочкой и таким же ключом, часы стенные парижские в круглой деревянной раме, дубового дерева. (35 руб.)
2. Три нитки кораллов, при одной из них крест золотой с бирюзой, при другой медальон с портретом Шевченко, при третьей сердце из золота с бирюзой, булавка золотая с кораллами, все эти вещи в футляре, табакерка черепаховая с золотой и серебряной насечкой и в ней вещи: два кольца обручальных золотых, наперсток серебряный вызолоченный, три запонки золотые, булавка золотая с коралловой головкой, ложечка чайная серебряная. (15 руб.)
3. Шкатулка мозаиковая с внутренним замком, термометр Реомюра комнатный в медной оправе, шкатулка простого дерева, обитая кожей. (3 руб.)
4. Семнадцать досок красной меди, гравированных и разной величины. (1 руб. 70 коп.)
5. Две шкатулки с принадлежностями для рисования акварелью, шкатулка красного дерева с принадлежностями для живописи, две палки, из коих одна с эмалевой ручкой. (6 руб.)
6. Семь гравированных картин, изображающих сцены и портреты, в деревянных рамках под орех и под стеклами; картина гравированная, оригинальная, Рембрандта, изображающая притчу о виноградаре и сеятеле, в золоченой круглой рамке и под стеклом, две большие гравюры, изображающие пейзажи Каляма, тридцать восемь картин разной величины, гравированных и изображающих портреты, фотографический снимок с картины Брюллова «Благовещение» в рамке орехового дерева под стеклом. (45 руб.)
7. Два женских пальто, одно драповое серое, а другое такое же белое, обшитое золотым шнурком, три суконных пальто мужских, один сюртук суконный, два таких же жилета, такой же фрак один, пальто 4 парусинных, таких же панталон 4, жилетка такая же одна, мужская малороссийская одежда, кобеняк суконный, армяк верблюжьего сукна, баранья шапка, два тулупа овчиных, крытых сукном, две шляпы пуховые серые, шляпа соломенная мужская, малороссийская женская одежда — плахта шерстяная клетчатая, женская поддевка без рукавов шерстяной мате рил коричневого цвета, юбка клетчатая шерстяная, кусок материи голубого цвета шерстяной с шелком около 7 аршин, рубах мужских 27, подштанников 7, полотенец б, салфеток 9, носовых платков 16, — все это белье холщевое, галстук белый бумажный, чулков женских бумажных три лары, детских одна пара, два полотенца и одна наволочка холщевая, шитая красной бумагой и шелком. (38 руб. 45 коп.)
8. Три кастрюли красной меди около 10 фунтов, самовар желтой меди старой формы, лампа столовая желтой меди со стеклянным матовым колпаком, пресс-папье бронзовый, изображающий лежащего льва. (4 руб.)
9. Диван турецкий, обитый клеенкой, стол на четырех ножках простого дерева без окраски, столик круглый простого дерева на одной ножке, окрашенный под орех, зеркало складное в рамках березового дерева, стекло шир. 5 верш, длин 5 верш и сундучок простого дерева, окрашенный синей краской. (1 руб. 70 коп.)
10. Китайские туфли. (80 коп.)
* Средняя зарплата тогда составляла примерно 24 рубля в месяц.