Во время «Книжного Арсенала, Сергей Жадан, Оксана Забужко и Юрий Андрухович Укринформа рассказали, что думают о перспективах Нобелевской премии для украинской книги
Литература — указатель для нации. В ситуации, в которой оказалась Украина, это сверхважно. За годы независимости государство, общество, литература многое задолжали друг другу. Но ситуация в лед не вмерзла: уже восемь лет задолженность украинским писателям возвращает Книжный арсенал, организуя форумы, дискуссии, презентации, чтобы популяризировать чтение, как первую необходимость для человека. И это действительно срабатывает — по окончании Книжного арсенала едва ли не каждый, кто там был, спешит поделиться в соцсетях своими «трофеями» — «добытыми» на Арсенале книгами. К известным украинским писателям выстраиваются очереди из верных сторонников — кто за автографом, кто-то просит фото на память, а кто-то просто хочет искренне сказать “Спасибо!”
В этом году Арсенал проходил под лозунгом «Проект будущего». Соответственно Укринформ пообщаться с известными писателями, задав им следующие вопросы:
1. Как писателю писать о будущем, не будучи при этом писателем-фантастом?
2. Сколько времени осталось печатным книгам в эпоху Интернета и гаджетов?
3. Верите ли вы в то, что в ближайшем будущем украинская литература займет центральные позиции на нашем читательском рынке?
4. Когда украинский писатель получит Нобелевскую премию по литературе, и чего для этого до сих пор не хватало?
На наши вопросы ответили Сергей Жадан, Оксана Забужко и Юрий Андрухович, которые своим творчеством доказали, что у украинской литературе впереди только светлое будущее.
Сергей Жадан
1. Можно быть по меньшей мере просто оптимистом и писать о будущем не столько с точки зрения фантастики, сколько с точки зрения своего ощущения реальности и своего представления, как эта реальность должна трансформироваться и развиваться. Будущее — это не только фантазии, но и то, что мы творим своими руками — своей энергией, своими сердцами, своими мыслями. Хотя бесспорно, время готовит какие-то сюрпризы и неожиданности, и будущее действительно завораживает.
2. Сколько времени человечеству осталось — столько и книгам. Думаю, когда человечество вымрет, то тараканы и крысы будут бегать по пустым коридорам книгохранилищ. Книги переживут нас всех, потому что они во многом мудрее нас.
3. У украинской литературы уже центральные позиции на нашем рынке. Другое дело — эти позиции довольно шаткие и их есть куда развивать. Именно этим нужно заниматься — прекрасной работой по расширению и продвижению замечательных вещей. Мне кажется украинская литература сегодня переживает свой пиковый момент, когда есть возможность делать то, что ты хочешь, есть твоя страна и ее независимость, есть общество, которое готово воспринимать литературу. Нужно не бояться работать.
4. Для Нобелевской премии нам не хватает достаточного числа хороших переводов и присутствия украинских писателей и украинской литературы в мировом контексте. Нобелевская премия вручается не за конкретные тексты, а за контекст, присутствие автора в общем пространстве. Думаю, украинская литература все делает правильно, и в ближайшей перспективе кто-то из украинских писателей Нобеля получит. Хотя это, конечно, не должно быть самоцелью.
Оксана Забужко
1. Шевелев Юрий Шевелев (1908-2002, украинский литературовед. — Ред.) говорил, литература — это всегда о будущем, даже тогда когда она — репортаж о прошлом. Качественная литература всегда имеет прогностическую функцию. Все мы на самом деле занимаемся попытками или создать или спроектировать, или приблизить, или предостеречь. Мы все так или иначе работаем Кассандрами. Писатель — всегда Кассандра, если он чего-то стоит.
2. Бумажные книги никуда не денутся. Их уже хоронили в нулевых, говорили, что отныне все будет в цифре. А тут оказывается, что единственный надежный носитель – это, как и раньше, бумага. А 27-летняя Забужко, когда писала о будущем в “Книге Бытия. Главе 4” как компьютеры потеряют память… Это – ненадежный информационный носитель, предназначенный только для текущей информации. У людей, которые не читают с бумаги, а работают только с экраном, проявляется память аквариумных рыбок. Это когда человек осознает то, что происходит сейчас, но с тем, что было вчера или позавчера, уже не может связать. Это проблема, о которой надо трубить и кричать: человека учат, как придаток к машине! Здесь самая страшная фантастика нам приветливо из-за горизонта помахивает рукой…
Думаю, книги станут дорогой игрушкой для меньшинства, а человечество будет делиться на касты как в антиутопии Brave new world («Прекрасный новый мир»). То есть тех, кто обслуживает машины, и тех, которые обладают культурой, сформированной на бумажной книге. За бумажную книжку, за культуру чтения надо будет бороться.
3. У нас почти четверть века огромные массы населения оставались не охвачены украинской книгой. И до сих пор на уровне райцентров есть люди, которые действительно такой книжки не видели. Писатели, приезжая после выступлений рассказывают, что дети, впервые увидев живого писателя, спрашивают: “А что, живые писатели бывают?” Сегодня можно сказать, что украинский рынок возмужал, но это не значит, что он расширился. Просто заполнены те ниши, где раньше люди удовлетворяли свои потребности русской книгой. А теперь это можно сделать за счет украинской книги. Это прекрасно, нужно и дальше наращивать мощности, но экспансия украинской литературы будет заметна, когда начнется увеличение тиражей, а этого пока нет.
В самой читающей стране мира – Финляндии, бестселлеры продаются тиражом в полмиллиона. А при населении всего в 8 миллионов это означает, что в каждом доме есть бестселлер. Когда все читают одни книги – это и есть нация, а Украине до этого еще очень далеко, и тут есть внелитературные факторы. Все это — часть единого процесса отвоевывания Украиной себе своего информационного и культурного поля.
4. Нобелевская премия — это абсолютно политическая премия. Василия Стуса в свое время убили, в частности, и потому, что он имел реальные шансы ее получить. И лет через тридцать мы узнаем, выдвигал ли его на соискание Нобелевской премии по литературе Генрих Белль в 1985 году. История любых «национальных» Нобелей напрямую и непосредственно связана с политической судьбой страны. Это не просто заслуги одного автора. Существует клуб где-то из тысячи ведущих авторов, переводимых в мировой литературе, из которых несколько сотен номинируются. Давайте не зацикливаться на Нобелевской премии, тем более, что она сейчас переживает не лучшие времена. Но я понимаю, что украинцам это нужно, чтобы избавиться от комплекса.
Юрий Андрухович
1. Боюсь, что буду слишком откровенен, когда скажу, что примерно об этом я думал в связи со своим следующим романом. Речь шла о том, что действие в романе наверняка будет происходить в будущем. И я еще не нашел решения, как это сделать, поскольку только начал над этим думать. В любом случае мне действительно следует помнить, что я – не фантаст. Поэтому мне нельзя вдаваться в какие-то технологические подробности, потому что я все равно не предвижу того, что будет на самом деле. Но разве что попробую с помощью каких-то лаконичных деталей «навоображать» себе этот мир, не описывая его, а только по чуть-чуть очень деликатно на что-то намекая, например, на некий летательный аппарат, не такой, как сегодня, и пусть уже читатель сам дофантазирует, как он выглядит. Надо дать возможность читателям представлять будущее через какие-то отдельные атомы, детальки.
2. Думаю, что перспективы исчезновения книг, которой все мы боимся, нет. Возможно, где-то в абсолютных цифрах будут уменьшаться тиражи, но и то не факт. Есть некая абсолютная привлекательность книги как предмета, и я вижу, что остается немало людей, которые по-другому читать не могут и не хотят. Они поддержат бумажную книгу…
3. Усиление позиций нашей литературы идет, мы свидетели этого. И с помощью таких вещей как «Книжный арсенал» эта данность приближается. А вот сможет ли наша литература так же успешно вытолкнуть себя на внешний мир — это уже вопрос не столько к украинским писателям, сколько к госинститутам, которые должны заботиться и о преподавании в мире украинского языка, и о распространении знаний об Украине, и о переводчиках, которые бы переводили украинскую литературу на языки мира. То есть это целый процесс, для которого необходимо разрабатывать стратегию и инвестировать средства.
4. Для Нобелевской премии очень важно, чтобы у кандидата были качественные переводы на шведский. Насколько мне известно, среди украинских писателей нет таких, кого не просто издали в Швеции, а издали, хорошо переведя. И это часть того самого комплекса, когда надо выращивать переводчиков в других странах и организовывать для них стипендии, приглашать жить в Украине. Одним словом, это длительный процесс. Так, шведы, которые входят в этот комитет, владеют другими языками, но эффект от произведения все равно сильнее, когда читать его на родном языке. Скажем, Вислава Шимборска, польская поэтесса, Нобелевский лауреат, никогда бы не получила премии, если бы у нее не было гениальных переводчиков на шведский.
Юлия Горбань, Киев
По материалам: www.ukrinform.ru