Прогулка-репортаж по Киево-Печерской Лавре
На самом деле, в Лавре за последние годы ничего не изменилось – если абстрагироваться от творцов церковного кризиса, от людей, оккупировавших ее админздания, и понимать под Лаврой литургическую жизнь и пещеры, паломников и туристов, кафе и прочую торговлю.
Тут все так же восхитительно поют монашеские и семинарские хоры, часть братии тут, к слову, несмотря на ущербность пастухов, – граждански абсолютно вменяема и искренне религиозна, в пещерных храмах – те же богослужения, тут в кафе так же вкусно готовят, а Преподобные печерские выслушивают всех приходящих.
Я пришла сюда в пятницу, чтоб убедиться, что Лавра спокойна, а еще хотела поговорить со святыми в пещерах и пойти на могилу предыдущего митрополита – Блаженнейшего Владимира.
Впрочем, при всей кажущейся неизменности, кое-что тут все же изменилось.
КИОСК НОМЕР 1: АФОН УЖЕ ЗАКРЫТ, ИЕРУСАЛИМ СКОРО ЗАКРОЮТ, БУДЕМ ЕЗДИТЬ В РОССИЮ
Я подхожу к книжному киоску, такие раскиданы по всей территории Лавры. Продавщица говорит на бойком суржике, продавая послушнику какие-то молитвословы.
— Ох, хочу в Россию, – говорит послушник.
— Да. И я хочу, на Соловки, – соглашается продавщица. – А что, Афон закрыт уже?
— Так нельзя же ехать. И в Иерусалим скоро будет нельзя, – делится мыслями послушник. – А то вот поедем, причастимся, все как надо. А потом, что – исповедь в Киеве? Эпитимья? Нет, лучше я на Соловки. Надежнее.
— А че с Афоном-то? – переспрашивает продавщица.
— Ну, у них вроде там, папизм какой-то завелся…
Я изучаю содержимое книжных полок. С удовлетворением замечаю, что оттуда прибрали треш-литературу авторства попа-шпиона из РФ Андрея Ткачова; не знаю, кто в 2014-м спровадил этого духовно больного человека из Украины, но кто бы ни был, – до сих пор благодарна. Потом с улыбкой замечаю новинку – архиерейскую мазь, которая, если верить табличке, изготовляется лично архиепископом, включает 20 компонентов, пчелиные составляющие, камфору, отраву и очень помогает против боли в суставах.
Продавщица смотрит на меня подозрительно. Но ее подозрительность мгновенно уходит, когда я прошу продать мне толстую и недешевую книжку – Житие схиархимандрита Зосимы.
Житие Зосимы, которому приписывают духовное наставничество над отцами Донбасса, Нусенкисом и Януковичем, меня волнует только в одном аспекте. Я верю, что старцы, монахи, имевшие сверхъестественные способности – часть аскетического опыта нашей церкви. Но у меня последние четыре года есть острый интерес: где заканчивается их настоящая жизнь и начинается творческая политически-шовинистическая переработка их наследия спецслужбами России? Потому что репутация (слава) праведника вряд ли бывает незаслуженной, но то, что потом, после смерти праведника, начинают вытворять с его словами и заветами политически мотивированные адепты триединого русского мира – это совсем другая история.
Я беру большую книгу про Зосиму просто чтобы самой понять, где заканчивается правда и начинается ложь. Все журналисты умеют читать такие вещи профессионально, достаточно критично.
Я присматриваю еще одну книгу – психотерапию греческого монаха, но откладываю ее и иду дальше.
ПЕЩЕРЫ: КОГО И О ЧЕМ МОЖНО ПРОСИТЬ
Я захожу в пещеры, где лежат нетленные мощи преподобных. В моем творческом досье давным-давно был материал о чудесах, которые до сих пор тут происходят. О них рассказывали мне в свое время отнюдь не экзальтированные старушки, а верующие, образованные Лаврские проводники по пещерам. Поэтому не только древние летописи, но и современный опыт говорит, что просить тут киевских святых можно и нужно.
Я так и делаю. Сначала благодарю их за автокефалию и снятие анафемы (к слову, среди них ведь есть и греки) и перекидываюсь с ними мыслями, что сейчас, как и тысячу лет назад, как и после Крещения, в Киев из Константинополя придут образованность, церковная тактичность и хороший вкус.
А потом иду по подземным коридорам и, останавливаясь перед каждым, прошу о чем-то важном именно сегодня.
Заранее оговорюсь, что я не верю, что мощи можно вывезти из пещер куда-то в Москву. Потому что вся история говорит – это никому не удавалось. Преподобные сами не давали себя увезти. Да и стоит понимать, что преподобные печерские – часть киевской истории, очень нашего Иерусалима, они в других местах может и приживутся, но это будет не то…
Но о чем я просила?
У мощей Нестора Летописца
Нестора Летописца, которого богословы считают покровителями богословов, а журналисты – покровителем журналистов, попросила о вразумлении священников и о том, чтоб умножались и их знания, и их любовь.
Онуфрия Молчаливого, которому молятся болтушки с просьбой избавления от греха празднословия, я прошу, чтобы закрыл уста одному митрополиту и священноархимандриту Лавры и подсказал ему, что молитвенный труд стоит сочетать с умственным.
Мученика Евстратия – чтоб укрепил от поношений иноплеменников (россиян) его тезку в архиепископском сане, который сейчас трудится на благо Единой Поместной.
Всех младенцев (Иоанна Мученика и Вифлеемских, убитых по приказу царя Ирода), а также преподобных отроков (в дальних пещерах есть и такие) попросила об упокоении души младенцев, которых отказались отпевать клирики Московского патриархата, а также о тех священниках, которые водили детей "перекрещивать", поскольку первое крещение было в Киевском патриархате. Впрочем, о просветлении ума этих необразованных клириков тоже помолилась.
Всех затворников печерских попросила просветить разум, ослепленный ересью русского мира.
Всех просфорников (они ведь на кухне) и Прохора Лободника из пещер попросила всякими земными благами помочь священникам, которые терпят материальные трудности из-за автокефальной позиции.
Двух князей – Феодора Острожского и Николая Святошу – попросила о разуме для светских властей. Чтоб, помогая нам в строительстве единой поместной, они спустя какое-то время смогли остаться в церкви как простые прихожане, ни о чем не прося ее взамен.
Мощи Ильи Муромца
Илью Муромца и Тита-Воина попросила о помощи украинским воинам, пребывающим на фронте и вернувшимся домой.
Двенадцать преподобных греческих мастеров (их келья предваряет подземную церковь на ближних пещерах), а также Алипия Иконописца, я попросила, чтоб они решили проблемы с храмами: где надо – построили, где надо – укротили разъединенные общины и научили их служить в храме по очереди.
Мученика митрополита Владимира попросила оградить страну нашу от ереси русского мира. Все то извращение, которое приходит на нашу землю, приносят потомки той же красной солдатни, которая убила Владимира.
А не так давно прославленного митрополита Филарета (Амфитеатрова) попросила, чтоб даровал здоровье одному митрополиту Киевскому и всея Руси-Украины с таким же именем, которого в свое время изгнали из Лавры.
В Дальних пещерах мне повезло попасть на акафист: и какое-то время я слушаю хор прихожан, и даже получаю на лоб крестик масла мироточивых глаз.
Если быть честной, не все было гладко. Когда я вышла из Ближних пещер, я попробовала в Кресто-Воздвиженском храме подать заупокойную записку. В ней стояло четыре имени: двух журналистов и двух мужчин, чьи жены – журналистки.
— Двое из этих людей – прихожане УПЦ КП и УАПЦ, – говорю я продавщице из Кресто-Воздвиженского храма.
— Извините, матушка, за таких не беру, – глядя на меня абсолютно холодным взглядом, говорит пожилая продавщица.
— Но оба этих человека – герои Украины, – говорю я.
Она, до этого просто подвинувшая мне записку, вдруг передумывает, медленно берет ее в руки, аккуратно складывает пополам и, с каким-то торжеством глядя мне в глаза, рвет на мелкие кусочки.
Фото: kiev-foto.info
Чуть позже, подойдя к могиле Блаженнейшего Владимира, я вспоминаю этот эпизод и спрашиваю его:
— Ваше блаженство, посмотрите, что они вытворяют с нашей церковью…
Сказав это, я какое-то время молчу и как-будто слышу ответ:
— Это пройдет. Потерпите.
КИОСК НОМЕР ДВА И ПРИТЧА ИЗ ФЕЙСБУКА
Но, судя по всему, эта сцена оставила во мне отпечаток. Я снова подхожу к киоску и покупаю еще одну книжку – ту самую православную психотерапию греческого монаха. Я буду еще очень долго искать ответ на вопрос: почему люди, которые так долго молятся и вроде что-то читают, не способны воспитать в себе любовь и сострадание к собственным крещенным соотечественникам. Потом захожу на кофе в лаврское кафе. Там словоохотливая старушка делает мне эспрессо и рассказывает притчу, которую вычитала… в Фейсбуке (я даже не в курсе, что там есть такие аккаунты).
— Так вот, в Фейсбуке есть притча – как бороться с обидами. Батюшка посоветовал одному человеку взять помидоры по числу обидчиков. И носить их за пазухой две недели.
— Две недели? – удивляюсь я.
— Ну да. А потом этот человек приходит к батюшке и говорит: не могу уже носить эти помидоры, так смердят.
— А батюшка что? – спрашиваю я.
— А он говорит: выкинь эти помидоры прочь, а вместе с ними – и свои обиды, так же, как эти помидоры. Правда ж, дивная притча? – восторженно спрашивает она меня.
— Правда, – соглашаюсь я.
Уже на самом выходе я понимаю, что надо купить православный календарь на будущий год. Их в киоске огромное множество. Мой взгляд падает на один с названием "Православные притчи на каждый день года". Я подумала, что такой православный наив мне чем-то близок. И смотрю, какую притчу предлагает календарь на этот же день, только будущего года.
Открываю страницу 19 октября будущего года.
И читаю историю про усталых путников, которые, выехав на горку, увидели восхитительные село и окрестности.
— Как называются эти села? – спросили они сопровождающего.
— Название сел – "Счастье" и "Радость", – ответил сопровождающий.
— А как туда попасть? – спрашивают путники.
— А попасть туда можно, только минуя село с названием "Скорби", – ответил сопровождающий.
Я улыбнулась и подумала, что все же вот такой бабушкин сундук с поучительными историями я не выкину даже в умной и образованной Единой Поместной. Поставлю где-то в уголке сознания и буду рассказывать внукам.
— Берите книжку, – уговаривает меня продавщица, – неужели не нравится?
— Нравится, – улыбаюсь я в ответ, – но просто хочу за ней еще вернуться.
Лана Самохвалова, Киев
По материалам: ukrinform.ru