Субъективно – об итогах Рижского международного кинофестиваля
Официально Рижский кинофестиваль заканчивается только в среду. Но итоги его конкурсной программы были подведены уже на уик-энд. Так что самое время рассказать о победителях фестиваля, его самых ярких событиях. На мой вкус.
МОСКВА ВЧЕРА И СЕГОДНЯ – АБСУРДНЫЙ ХОРРОР
Наибольшим открытием на этом кинофестивале для меня стала 11-минутная лента австрийца Хервига Вайзера «Дом правительства», ставшая победителям конкурса короткометражных фильмов SHORT RIGA. Если вам в названии картины почудилось нечто российское и даже советское, вы не ошиблись. Лента снималась в Москве, в пространстве между печально известным Домом на набережной и кинотеатром «Ударник». Это квартал, в 1930-е годы отданный сталинской элите, после того провернутой в мясорубке репрессий.
Жанр фильма определяют как «экспериментальный хоррор» или «абстрактный фильм ужасов». При этом в нем совсем нет крови, расчлененки. Только – полутьма, подсвеченная сполохами света (разного цвета), коридоры, приоткрытые двери. И лестничные проемы, страшновато, воронкообразно притягивающие, снятые сверху. И в этих проемах периодически появляются силуэты, прикрепленные к пространству бесчисленными нитями. Фигуры, будто попавшие в паутину. Все это трепещет, мерцает, колышется, пульсирует. Страшно становится на подсознательном уровне. Тем более, когда знаешь, о каком историческом пространстве идет речь. Но только ли это призраки прошлого? Может, это российское настоящее или воспоминание о будущем?
Премию Creamcredit за самый интересный балтийский фильм в программе HOME MADE вручили документальному фильму «Продолжение» Ивара Селецкиса, 84-летнего классика латвийского документального кино. Суть фильма проста: каждые пять-семь лет снимается фильм о нескольких выбранных персонажах (сначала детях, а потом все более зрелых людях). Такое делается во всем мире – и у всех это получается по-разному (кстати, а ведь в Украине, кажется, такого проекта до сих пор не было). Но вот первый фильм Селецкиса о пяти латвийских детях из разных регионов страны, только-только пошедших в первый класс, получился настолько удачным, что именно он в этом году был номинирован на «Оскара» от Латвии.
Молодежное жюри Riga IFF вручило премию Youth Matters российскому режиссёру украинского происхождения Алексею Федорченко за фильм «Война Анны». О происхождении тут сказано не для красного словца. Отец режиссера Станислав Федорченко – родом с Полтавщины, в 6-летнем возрасте встретил там войну, немецкую оккупацию. Потом судьба забросила его на Урал, где в 1966 году родился сын, ставший кинорежиссером. Но Алексей Федорченко часто и с радостью ездил на Полтавщину.
Однажды он прочитал историю девочки, которая в 6-летнем возрасте осталась жива в яме, где нацисты со своими подручными расстреливали евреев. Девочка выбралась из ямы и каким-то образом оказалась в бывшей школе, где при немцах разместилась комендатура. Все время оккупации она днем пряталась в трубе камина, который не топили, а ночью искала себе пропитание в пустой комендатуре. Выжила и после войны была отправлена в детдом во Львове.
Федорченко снял удивительный фильм, в котором есть не только вечная, страшная тема «ребенок и война», но создан удивительный мир – одновременно реалистичный и абсурдный. Это и детская робинзонада, и «Аня в Зазеркалье» (над камином висит зеркало, сквозь его трещины и потертости девочка видит людей по ту сторону стекла). При этом режиссер корректен в изгибах национальной темы. И даже кремлевские пропагандисты-интервьюеры не лезут к нему с вопросами об «укрофашистах». Для меня лично в «полном метре» главным фильмом конкурсной программы стала именно «Война Анны».
Но у жюри было другое мнение. Лучшим полнометражным фильмом назвали российско-литовскую ленту «Сердце мира» Натальи Мещаниновой. Главный герой картины – молодой ветеринар, сирота, работающий в лесной глуши на притравочной станции, принадлежащей одной семье. Обучаемые собаки, хозяйские лисы для притравки, хозяин, его жена, внук и дочь, истосковавшаяся по мужской теплоте, – вот весь мир этого парня. Но он другого и не хочет, он специально убежал в лес от другого, большого мира.
В ОЖИДАНИИ СВИДЕТЕЛЕЙ ОБВИНЕНИЯ
Украинские кинофильмы были широко представлены в фестивале «Артдокфест», который традиционно проходил в рамках Riga IFF. Там лауреаты также были определены, но объявлены они будут позже, в начале декабря, на одном из этапов «Артдокфеста» (напомню, это фестиваль растянутый во времени и пространстве). А пока стоит рассказать о том, как посмотрели в Риге два выдающихся документальных фильма от двух маститых режиссеров. Это «Свидетели Путина» Виталия Манского и «Процесс» Сергея Лозницы. Общее в этих фильмах – в том, что они в этом году включены в различные программы, конкурсные и внеконкурсные, самых престижных кинофестивалей мира.
Премьера «Свидетелей Путина» состоялась в июле этого года на кинофестивале в Карловых Варах, где фильм получил Приз документального кино. С тех пор этот фильм нон-стоп показывают на кинофестивалях по всему миру, где он собирает аншлаги. Зал был переполнен и в Риге.
Это уникальная картина. В ней показаны кадры начала политической карьеры ВВП. Причем, из самого ближнего круга. В этом смысле «Свидетели Путина» – это нечто вроде секты и мы видим самое ее зарождение. Нынешние державные рожи с миллиардными состояниями, владельцы дворцов размером с Версаль, здесь – в молодом виде.
Скромные и, кажется, даже симпатичные (если забыть, во что они позже превратятся). Ведь это все – в условиях нестабильной, хрупкой, но все же демократии ельцинского образца. Когда 51,2%, набранные Путиным в первом туре в 2000 году, кажутся невероятной победой. Когда празднование проходит за собранным наспех столом – с пирожками, бананами, апельсинами и отечественной минералкой. Когда семья Ельцина празднует победу не французским коллекционным вином, а шампанским «Серебряный век» (насколько я понимаю, Артемовского завода).
Впрочем, эти детали важные, но не главные. Главное, что уже в самом начале зарождения культа, по большому счету считывалось многое, если не всё, что будет с Россией. Собственно, фильм и начинается с того, как жена режиссера Наталья Манская, невероятно обаятельная в своей злости, в ночь на 1 января 2000 года после слов Ельцина «Я устал…» и представления преемника – со стопроцентной точностью проговаривает, что станет со страной: диктатура внутри, запугивание мира – наружу.
Виталий Манский
А сам Манский, в то время работавший в либеральной (как тогда казалось) команде ельцинского преемника, пытается понять – так ли это. Действительно ли перед ним будущий некоронованный монарх, или этот человек все же может продолжить линию Ельцина, неровную, однако в основном векторе – демократическую. Поэтому так много и откровенно говорит Манский наедине с Путиным (и камерой) о многих важных вещах: зачем возвращать «красненький» (по словам Ельцина) советский гимн вместо музыки Глинки, планирует ли президент Путин в будущем отойти от власти, полученной им сейчас.
И мы видим Путина (тогда еще не нынешний надутый и приглаженный «ботоксный вариант», а молодой – с мешками под глазами, с нервными морщинами по всему лицу) во всей его красе, со всплесками обаяния и эмпатии. Путин блестит глазами – он вербует талантливого режиссера-документалиста, надеясь, что тот станет его придворным кино-документалистом. Но нет, Манский отказывает. «Зря!» – с веселой циничностью отвечает Путин.
Вообще, в фильме так много интересного, важного, уникального, что его весь можно разбить на 5-10 минутные фрагменты и по каждому писать развернутое эссе о том, как происходит рождение, становление авторитарного режима. И какая в его основании есть червоточина, ведущая к, может, не скорой, но неотвратимой гибели.
Манский в фильме строг и к себе. Он признает свою вину в том, что на самом раннем этапе не сразу ушел, а успел поработать на становление этой системы. Но, отталкиваясь от такой жестко самокритичной позиции, режиссер спрашивает со всех россиян – как ближнего путинского круга, так и массы недумающих избирателей кремлевского монарха, миллионов молчальников. Они все – «Свидетели Путина». И они все виноваты в том, что творит Кремль в Украине, в Европе, в мире – от их имени.
…Что помогает фильму быть не просто публицистикой, но произведением искусства – это великолепная музыка латвийского композитора Карлиса Аузанса. Негромкая, но сильная, точная, вызывающая в памяти произведения великого грузинского кинокомпозитора Гии Канчели – по своей экономности, выразительности, силе эмоционального воздействия.
ЮРИСПРУДЕНЦИЯ КАК ТЕАТР
К сожалению, в этом году на Рижский кинофестиваль не приехал Сергей Лозница – его задержали неотложные дела в Киеве в связи с тем, что фильм «Донбасс» номинирован от Украины на Оскара. И то, что «Донбасс» в Риге показан не был, тоже обидно. Но зато привезли свежую документальную картину этого режиссера «Процесс» (мировая премьера фильма была совсем недавно – во внеконкурсном показе Венецианского кинофестиваля). Это переосмысленная и перемонтированная советская архивная хроника о первом из сфабрикованных политических процессов 30-х годов в СССР – так называемом «процессе Промпартии», проходившем в 1930 году в Колонном зале Дома Союзов. Тоже своеобразный «Дом правительства». И тоже по-своему абсурдный. Страшно смотреть, как люди читают по бумаге длинные и малоубедительные признания в своих многочисленных преступлениях.
Весь процесс был построен, как спектакль: на сцене – как судьи, так и подсудимые. Впрочем, это был не только спектакль, но и радиоспектакль. Обвиняемые говорят в большущие микрофоны (которые и по сегодняшним временам смотрятся солидно). Страна должна была содрогнуться в ужасе, услышав «честные» признания в злодейских преступлениях.
Техническая элита, инженеры, профессура – они были назначены «козлами отпущения» за аварии, срывы сроков при штурмовщине во время первой пятилетки. Против честных технарей – два злых гения сталинских репрессий: председатель суда Андрей Вышинский и обвинитель, нарком юстиции Николай Крыленко. (Позже они схлестнутся в жесткой борьбе уже друг с другом, победит Вышинский – в результате Крыленко и весь его ближний круг будут расстреляны).
И еще – люди в зале, поначалу кажущиеся просто массовкой. Но когда камера останавливается на их лицах, давая крупные планы, начинаешь различать черты, чувства. Кто-то испуган, кто-то пылает гневом, кто-то равнодушен, кто-то злорадствует. Но самый сильный образ появляется в те секунды, когда вместе с камерой, для большей четкости, в зал дают яркий свет. И люди укрывают от него глаза, лица – кто ладонью, кто газетой. Это считывается, как инстинктивное стремление укрыться от «государева ока». Одновременно видится тщетность этих попыток. Концертный некогда зал, а теперь место судилища, плотно набит людьми – никому никуда не деться, не скрыться. Захотят – найдут…
Таков «Процесс», строгость документального свидетельства, безумное всесилие власти впечатлили зрителей и навели на раздумье – может ли такое повторится в тех же масштабах?..
ХАРАТЬЯН ИНТЕРЕСНЕЙ БЕРГМАНА?..
На Фестивале было двенадцать кинопрограмм, множество разнообразных мероприятий кино-отрасли и общественных дискуссий. И во всем чувствовалось стремление избежать банальности, сделать так, чтоб было интересно, полезно, стильно, чтобы запомнилось.
Простой, но показательный пример. В этом году отмечается круглый юбилей великого шведского режиссера Ингмара Бергмана. На Riga IFF (где традиционно уделяется большое внимание балтийскому, скандинавскому, северному кино) была специальная программа Ingmar Bergman 100. Ретроспектива его фильмов, документальные фильмы о нем, лекции. И даже небольшой выездной музей шведского гения с его личными вещами: пальто, фланелевая рубашка. А от этого и вся бергмановская программа смотрелась иначе: теплей, прочувствованней…
Но вот что обидно – так это то, как бледно и неполно освещались события Рижского кинофестиваля в местной русскоязычной прессе. Особенно заметно было это в сравнении с летними курортными фестивалями в Юрмале, куда понемногу опять начинают съезжается нафталиновые, крымнашевские звезды, вроде Меньшова, Боярского, Харатьяна. Там и тогда подробно освещался едва ли не каждый их чих. Здесь же – большое, яркое, творчески и интеллектуально насыщенное событие, а публикаций – минимум. Когда спрашиваешь – почему так, – говорят: так диктует рынок.
Информрынок против информбезопасности – мы в Украине это уже проходили. И если кому-то интересно, готовы делиться нашим опытом.
Олег Кудрин. Рига
По материалам: ukrinform.ru