Есть плохая украинская традиция. Сводится она к тому, что международные партнеры и кредиторы воспринимаются чем-то средним между лохом и любящей мамой. В смысле – субъектом, обязательства перед которым можно либо не выполнить, либо выполнить крайне творчески, а дальше брать обаянием или давить на жалость. Мол, ну отчасти же мы поработали! Да, сделали не то, о чем договаривались, но давайте ценить само усилие, давайте не прекращать нашу теплую дружбу из-за незначительной разницы в трактовках!
Это в полной мере касается наших взаимоотношений с Международным валютным фондом.
Недавно в Национальном банке Украины произошли серьезные изменения. Изменениях, которые можно свести к простому «все замкнуть на начальстве». По результатам этих изменений «горизонтальные» связи в регуляторе изменились на вертикальные, а лично на главе НБУ Кирилле Шевченко замкнулось практически полтора десятка структурных подразделений. То есть количество, которым руководить сложно чисто технически, какими бы благими не были твои побуждения и как бы ты не старался. Если уж отставить реверансы, делалось это для того, чтобы максимально оттереть от каких-либо рычагов влияния двух заместителей главы банка, оставшихся от предыдущего руководства – Катерину Рожкову и Дмитрия Сологуба.
По большей части – удалось.
Однако это вызвало вопросы не только у автора этих строк, но и у Международного валютного фонда, среди «маяков» которого – независимость Национального банка как регулятора. Уже не первый месяц между Фондом и украинской властью ведется странный диалог, в котором Офис президента, после того, как снял предыдущего главу НБУ, клянется «обеспечить независимость нового». Что как бы само по себе уже оксюморон: снять действительно не имеющего к тебе отношения человека, поставить своего кандидата и обещать, мол, «я прослежу, чтобы он от меня не зависел».
Чтобы снять вопросы «почему глава НБУ замкнул на себе сразу много полномочий», на днях в НБУ произошло еще одно перераспределение. Часть полномочий вернули заместителям – Дмитрию Сологубу отошел Департамент методологии регулирования деятельности небанковских финансовых учреждений, а Катерине Рожковой – финансово-административный и операционный блоки. Но ключевое направление, пруденциальный надзор (то есть надзор за деятельностью других банков, осуществляемый НБУ как национальным регулятором) Кирилл Шевченко де-факто оставил за собой.
То есть не то, чтобы оставил – формально его разделили на два блока, «Пруденциальный надзор» и «Общий блок». «Общий блок» остался за Шевченко, а пруденциальный надзор отошел его заместителю Ярославу Матузке. Однако Матузка – кандидатура от самого Шевченко, так что тут реформа свелась к «перекладыванию между карманами».
Похоже, именно это направление действующему руководству НБУ не хочется упускать – и ровно настолько, что можно и пойти на риск ухудшения и без того непростых отношений с Международным валютным фондом.
Какими бы не были мотивы, на выходе опять получается не очень хорошо. Представьте себя на месте чиновника МВФ, который просто пытается убедить оппонентов играть по цивилизованным правилам и которому буквально на каждом шагу предлагают закрыть глаза на тот или иной от них отход. Рано или поздно иссякнет терпение даже у святого, и даже закалка, приобретенная экспертами и руководством Фонда при работе с латиноамериканскими странами. И это не будет выгодно ни для страны, ни для НБУ, ни даже для Офиса президента.
Но пока – маємо те, що маємо.
