Какого зла ожидать от церкви, размахивающей ядерным кадилом?
Патриарх Кирилл засобирался в Константинополь. Планирует попасть туда 31 августа, в канун Собора. Попытается уговорить Варфоломея не давать нам Томос.
Почему едет лично? Возможно, вспомнил слова одного плохиша из фильма «Пятый элемент»: «Если нужен результат – действуй сам» (правда, герою фильма это не помогло). Похоже, других рычагов у него не осталось.
Напряженность в Москве нарастает. У нас – тоже. Два крестных хода в Киеве были как смотр войск перед генеральной битвой. На билбордах и в политической рекламе с обеих сторон – сплошное слово «вера». У каждого своя.
Я не удивляюсь еретикам из Москвы – Кириллу и Путину. Для них Украинское православие – крест на их могилу. И клятвы Новинского «лично встать защищать Лавру» не тронули. Не встанет, будьте уверены.
Меня удивляет реакция части верующих и священников УПЦ МП. Вам-то что Киевский патриархат сделал плохого? Почему воспринимаете будущий Томос как бедствие?
Не будет никакой гражданской войны! И если считаете себя украинцами, то не ли радоваться дожны? Ведь появится же на просторах страны еще одна братская церковь. И число православных не уменьшится, а, если добавить тех, кого вы до сих пор считали нелегитимными, а Томос их уравняет с вами – то даже увеличится!
Томос помирит украинцев. Ибо прекратятся распри о первородство над тарелкой чечевичной похлебки, анафемы и передергивание исторических фактов. Каждый пойдет своим путем. Кто-то будет признавать, что Владимир крестил Украину, кто-то упорно будет держаться за то, что – Великороссию. Кто-то будет обращаться к Богу на родном языке, кто-то – на церковнославянском… в конце концов, для веры это не главное.
Не радует экзальтация и со стороны тех, кто уже делит шкуру неубитого московского медведя. Кто торопит время, предрекая изгнание Моспатриархии из Печерской и Почаевской лавр…
Если Томос будет наш, то все равно немедленных изменений ожидать не стоит. Никто не кинется делить имущество. А если и кинется, то суды затянутся на годы, и понадобятся новые законы и решения КС, и много чего еще. Да и возникнет ли в этом насущная потребность, кроме как ради ублажения гордыни? Все решится эволюционным путем: через поочередные литургии, совместные акции. Те, кто был слишком непримиримыми, помирятся.
Побегут ли массово верующие и клир с вещами из МП в КП? Вряд ли. Те, кому нация ценнее догмы, уже давно ушли – отсутствие Томоса не сталао им помехой. Остались умеренные, а срок их сомнений – годы и десятилетия.
Ортодоксальная христианская церковь не склонна к решительным изменениям. А тут менять придется круто. За четверть века две конфессии уж слишком разошлись не только в режиссуре таинств, но и в мировоззренческих вещах, в отношениях с властью, в психологии влияния на паству. Как перейти на украинский язык (а именно это озвучил Филарет), когда жизнь прожил в церковнославянском?
Но все это – если «дадут». А если нет? Потому что мы не знаем – с чем в багаже Кирилл отправляется к Варфоломею.
Не думаю, что это деньги. Скорее – ультиматум. Потому что Украина с ее церковью, духовенством и паствой, с ее святынями – это богатство, ради которого, чтобы его не отдать, Кирилл готов и к расколу, и к церковно-гражданской войне. Хватит ли Варфоломею непоколебимости?
Отложит ли он решение до лучших времен ради призрачного единства православия? Надо быть готовым и к этому. Ибо кто знает, какого зла ожидать от церкви, размахивающей ядерным кадилом.
Если окончательное решение перенесут – это будет больно для нас, но не смертельно.
Скажу сейчас ересь: не Томос легитимирует Украинскую национальную церковь. Томос – это лишь пропуск в благородную семью, дабы взяться за руки и синергировать священную благодать. А легитимизирует церковь верующий народ. Если он верит в Бога и верит церкви, то она не умрет, и пусть это случится через 100 лет, но получит признание и авторитет.
Не от Москвы получил в давние времена народ свою Церковь – об этом не раз говорили из Константинополя. Она жила в душах, обиженная, несмотря полутысячелетнее Московское рабство. Оковы пали – вырвалась на волю. Однажды зажженый очаг уже не погаснет. Так что же теперь – бояться, что кто-то не выдаст ему удостоверение об этом тысячелетнем существовании?
Участникам всех этих событий стоит вспомнить, как рождались лютеранская и англиканская церкви в Западном христианстве. Ни проклятия, ни столетние войны не остановили реформаторов. И никто ни у кого не просил признания.
На наших просторах есть замечательный пример – УГКЦ, рождение которой было не предательством и не расколом, о чем веками твердили московские пропагандисты. Напротив, как писала историк Наталья Яковенко, это был единственный шанс сохранить украинскую идентичность в вере и защититься у римского Престола от посягательств варшавских иезуитов.
Долгие годы УГКЦ терпела притеснения, столько раз ее упрекали в «искусственности образования»! И при коммунистах «вопрос униатов», казалось бы, был решен окончательно и бесповоротно.
Но нет. Церковь выжила и дала украинскому народу Андрея Шептицкого, Иосифа Слепого, Любомира Гузара… Вспомним последние годы жизни Блаженнейшего Любомира – к его словам прислушивались и католики, и православные, и убежденные атеисты. Хороший пример, да простят мне православные.
С Томосом или в ожидании его украинской православной церкви придется пройти еще немалый путь. Возможно, отдельно от государства, но не отдельно от политики. КП уже ворвалась в нее, дала приют повстанцам Майдана и стала звонарем сопротивления. В долгие годы войны была и остается духовной опорой для солдат, а для многих из них последней надеждой перед лицом смерти.
Но сегодня всего этого все же маловато. Война несет обществу угрозу варваризации, разочарований в силе интеллекта. И не должна ли Церковь вернуться к тому, с чего начинала во времена Острожской и Киево-Могилянской академий, церковных братств? Нести просвещение.
Пора уже избавиться от российской парадигмы о греховности знаний и святости невежества. Время взять на вооружение и привлечь внимание украинцев к христианским мыслителям Западного Мира – Блаженному Августину, Эразму Роттердамскому, Фоме Аквинскому. Не этим ли должна заняться Украинская церковь, чтобы утвердить свои европейские ориентиры?
Я хотел бы видеть Церковь, издаеющую свои книги и журналы для широкой общественности, являющейся площадкой публичных общественных дискуссий на животрепещущие темы в сфере культуры и морали. Хотел бы, чтобы в стране и мире знали ее теологов, историков христианства, философов.
Сегодня, в жестокие и циничные времена, кажется, – никому, кроме Церкви, не под силу изучить и обнародовать собственные выводы о Волынской трагедии, большевистских преступлениях, Голодоморе, еврейских погромах. И где надо – защитить украинскую нацию, а где надо – призывать к покаянию. У кого, как не у нее, есть право это сделать?
Она могла без боязни взяться за публичное обсуждение вопросов экологии, генной инженерии, абортов, прав ЛГБТ, эвтаназии, мультикультурности и толерантности к другим религиям, соотношения национального и глобального, "зради й перемоги", честности и коррупции – всего того, где мы не имеем приемлемых для себя ответов.
И не опираться лишь на догмы, как Уильям Окам, а призывать к познанию мира, созданного Господом таким, чтобы его можно было познать – как призывал тот же Фома Аквинат. И ее теоретики не должны бояться вступать в диспуты с учеными-атеистами, ища истину вместе – как в свое время делал на Би-Би-Си преподобный Антоний Сурожский.
В прошлом году Римский клуб в своем докладе отметил безальтернативность в будущем так называемого «Нового Просвещения», синтетического мировоззрения, когда достигается согласие между религиозными и научными поисками. Чем не приглашение для наших теологов?
Как бы я хотел послушать такие дискуссии и, возможно, даже принять участие в них!
В секулярном многоконфессиональном государстве отцы Церкви должны сделать ее интересной для всех, а не только для своей паствы. Потому что церковь – это носитель культуры. А это предполагает меценатство, создание собственного лица в иконописи и росписи церквей, поиск талантов в этой сфере и назначение им именных стипендий, творческие конкурсы и фестивали церковного пения.
Церковь должна научиться сама зарабатывать средства – и на себя, и на меценатство. Ей нужны будут пожертвования от многих состоятельных украинцев. Крупные пожертвования – поскольку в государстве маловато сил, чтобы строить храмы, когда нужны – танки.
И наконец, Церковь должна учить толерантности и демократии, ей придется пройти испытание медными трубами. Ибо очень велик соблазн – огосударствиться, увидеть в себе исключительность как носителя единственной истины на наших просторах. А это – путь назад.
Давайте поразмыслим надо всем этим, а не будем ждать погоды от Синода.
Бог любит испытывать нашу веру. Но мотор запущен, он набирает обороты. Нам некогда ждать, нам нужно завоевывать мир.
Евгений Якунов. Киев.
По материалам: www.ukrinform.ru
