Укринформ продолжает серию публикаций мультимедийного циклового проекта "КАЛИНОВИЙ К@ТЯГ"
Чайка по имени Людмила Василевская все положила на алтарь изящной словесности: женское счастье, большую семью, собственное здоровье, личное благополучие, а себе оставила одни лишь надежды на лучшее. Сделать что-то с собственной самоотверженностью она не смогла, потому что творчество для Днипровой Чайки всегда было ярким сияющим праздником, как сама писательница определила, «весіллям».
«Моя горілка – чорні чорнила, весільна шишка – хороша книжка, весільне гільце – легеньке пірце», – записала она в своей неизменчивой «Записній книжці».
На протяжении всей жизни не этнографическим обрядом оставалось для нее творчество. Даже родив троих детей, Людмила Василевская не удержала мужа. Некогда несгибаемый революционер, ярый украинофил Феофан Василевский через десять лет супружеской жизни начал открыто упрекать жену, а нередко и семейные ссоры устраивал, обвиняя Людмилу Алексеевну в том, что она, мол, как та кукушка, – “більше фольклором, як господарством турбується”. Пара рассталась, он успокоился, а она, таки попав в список неблагонадежных, оказалась в Херсонской каторжной тюрьме Главного тюремного управления.
* * *
 Люда Березина |
Украинская детская писательница, прозаик и поэтесса Днипрова Чайка родилась 20 октября (1 ноября) 1861 г. в селе Карловка Ананьевского уезда Херсонской губернии (ныне – с.Зеленый Яр Доманевского района Николаевской области) в семье сельского священника, как Людмила Алексеевна Березина.
Отец будущей писательницы – о. Алексей Березин имел приход в церкви Рождества Пресвятой Богородицы; храм был построен местным помещиком Павлом Чуйко еще в 1829 году. По происхождению священник был великороссом из Владимирской губернии, он уважал книги, вообще образование и с детства занимался духовным развитием дочери. Несомненно, это способствовало формированию культурных потребностей поповских детей, которые росли на художественных книгах Тараса Шевченко и Николая Гоголя и исторических трудах Аполлона Скальковского и Пантелеймона Кулиша, Владимира Антоновича и Дмитрия Яворницкого.
Образы самых дорогих людей навсегда запечатлеваются в детских воспоминаниях:
— Батько мій був веселий, гостинний і до всього прихильний. Через таку вдачу він був ходячою збіркою фольклору. Од нього у мене напровесні життя з’явилася охота до пісень, казок, усяких словесних узорів нашої мови.
Мать, Наталья Угринович, вела родословную от славного козацкого рода с Запорожского края. Поэтому в семье бытовали воспоминания об украинской свободе, расцвете Гетманщины. Кроме Люды, родители завели еще двух сыновей и младшую дочь.
* * *
Через несколько лет сельского священника перевели на новый приход – в Таврию. Как писала сама Людмила Алексеевна в автобиографии, “пригадую Слобідку Стару, або: Малу Маячку… Отут минуло моє дитинство на половину, бо друга відбулася в Одесі”.
Читать Людмила Березина начала рано, и в восемь лет отец отвезли дочь в Херсонскую женскую гимназию, и развитую девочку сразу определили во второй начальный класс, где она “рада була вчитись”. Вскоре в Херсоне Люда тяжело заболела корью, осложненной бронхитом, из-за чего ребенок едва не ослеп. Отец срочно забрали гимназистку на село, где только через год под недремлющим оком мамы здоровье восстановилось. Однако до конца жизни будущая писательница осталась близорукой. Ни тягу к учебе, ни жажду литературно осмысливать мир физический недостаток не ослабил.
Обращаясь к путевой звездочке, девочка просила:
— Трошки світу, щоб я й другим / Колись посвітила.
Поскольку семья Березиных была оченьнабожной, старшенькую дочь отдали в специальную школу осиротевших девочек Свято-Архангело-Михайловского женского монашеского монастыря, основанного в Одессе в 1835 г. генерал-губернатором графом Михаилом Воронцовым. Довольно быстро в мрачной атмосфере заведения, расположенного по улице Успенской, 4, Люся почувствовала себя сиротой при живых родителях, испугалась и умоляла отца забрать ее из холодного ада, хотя учили здесь не столько духовным наукам, сколько светским умениям: как быть женой – хозяйкой дома, матерью семейства, как вести домашнее хозяйство, вышивать, готовить, консервировать. То есть всему тому, от чего в будущем Днипрова Чайка будет лететь куда глаза глядят.
…К старшей дочери отец прислушался, поэтому образование Людмила Березина завершала в Одесской женской гимназии (ныне – ул. Греческая, 48) Анны Григорьевны Пиллер (1864-1920), которая готовила педагогов начальных школ. На русском языке там преподавали Закон Божий, русский язык и словесность, историю, географию, математику, физику, чистописание, французский и немецкий языки, рисование и пение.
Чтобы не забыть родной украинский, на все каникулы девушка выезжала под Херсон. В основном это были села, где службу Божью правил отец: Малая Маячка и Збурьевка, – или Голая Пристань, куда в гости звал дядя Петр Березин, или Белозерцы или Олешки (ныне Цюрупинск), где жило много родственников и друзей.
* * *
Окончив первую в Одессе частную гимназию А.Г. Пиллер, в 1879 г. девушка получила право преподавать русский язык и историю. Хотя отец был против, считая педагогику недостойным для дочери священника делом. Проявив характер, 18-летняя Людмила таки начала учительствовать: сначала как частный педагог, затем – как преподаватель сельских школ Херсонской губернии.
Днипрова Чайка
Уже в то время ее взгляды были национально сознательные, в записной книжке появилось:
— Знаю тепер, що я – українка. І ніякі лихоліття, слова чи події Великої Росії не хвилюють мого серця так, як історія України, ніякий спів не знаходить такого відгомону в душі, як український, ні за кого не болить так серце, як за її помилки, її виразки – відлунюють стогоном у мене в душі. І чим більше бачу в її історії помилок, недоліків, тим палкіше люблю Україну.
Еще учась в гимназии госпожи Пиллер, Людмила начала писать стихи на русском и украинском языках. Кроме того, на украинский язык она переводила стихи Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Джорджа Байрона. Впрочем, от слов предстояло переходить к делу. В 1881 г. просветительница стала делегатом учительского съезда в Херсоне, на котором активно поддержала итоговое постановление о “викладанні в школі на рідній мові народу”.
* * *
Никого из украинских писателей национальная литература до Октябрьского переворота не кормила; каждый должен был чем-то зарабатывать на жизнь. С 1884 г. Днипрова Чайка нашла и заняла должность учительницы в Одесской частной гимназии А.Г. Пиллер, где в свободное время перевела на украинский язык поэму “Мцыри” Михаила Лермонтова, которого всю жизнь глубоко уважала. Похоже, в 1883-1884 гг. были написаны первые авторские поэзии – “Україно моя мила”, “Думка”, “Батьку щирий” и другие. В собственное литературное будущее она искренне верила, записав в дневнике:
— Виростуть і в Дніпрової Чайки колись крильця – та ще які: паперові! І тепер уже сверблять колодочки! Тепер тільки і робить, поки чайка ще вільна птиця…
Несмотря на жизненные невзгоды писательницы, в украинской литературе появилось новое имя – Днипрова Чайка. Таким псевдонимом в 1885 г. впервые автор подписала стихи “Вісточка” и “Пісня”, а также рассказ “Знахарка”, близкие к записям украинского фольклора. Их напечатал одесский литературный журнал “Нива”, который Иван Франко не просто искренне уважал, а назвал "першою значною книгою, виданною в Одесі”. Кроме дебютантки в сборнике под редакцией Дмитрия Марковича были представлены стихи Бориса Гринченко, рассказы “Чортяча спокуса” Ивана Нечуя-Левицкого, либретто Михаила Старицкого к опере “Утоплена” Николая Лысенко, перевод VI песни “Одіссеї” Гомера и оригинальная поэзия “Порада” (с нотами) Петра Нищинского, подборка народных песен, анекдотов, записанных на Одесчине. Первый литературный альманах будто бы русскоязычной Южной Пальмиры открывало титульное стихотворение “Рідний край” Петра Панченко.
Исследователи утверждают, будто образ чайки, с которым в псевдониме ассоциировала себя автор, появился еще в детстве Люды, которое прошло недалеко от Днепра, а еще – из чумацкой народной песни “Ой горе тій чайці…”, которую так любил петь отец писательницы, великоросс из Владимирской губернии.
* * *
Общественная жизнь неожиданно устроила личную жизнь.
 Феофан Василевский |
Во второй половине августа 1884 г. на VI археологически-этнографический съезде, проведенном в Одессе по инициативе профессуры Новороссийского университета, молодая поэтесса познакомилась со статистиком Елисаветградского земства Феофаном (Теофаном) Василевским (1855-1915), известным в литературных кругах под псевдонимом Софрон Круть. Молодых людей представил друг друг профессор Киевского университета (1878), соорганизатор киевской “Громады”, известный историк Владимир Бонифатьевич Антонович (1834-1908), на монографиях которого “Про походження козацтва” (1863) и “Останні часи козацтва на правому березі Дніпра…” (1868) девушка росла.
Как тот опытный сват, профессор В.Б.Антонович не только познакомил молодых людей, но и искренне шепнул на ухо Феофану Василевскому “не ловити гав”, а пристально присмотреться к этой девушке, что и было совершено. Образно говоря, смотреть было на что… Имею в виду не только красоту, но и энегрию.
В частности, начинающая поэтесса привезла на съезд три подшивки фольклорных записей, собранных по таврийским селам; в каждой – по меньшей мере тридцать записанных песен. В свою очередь, Феофан Александрович тоже увлекался подобными вещами – стоит вспомнить его сборник “Народні пісні, записані в селі Селезенівці Сквирського повіту Київської губернії”, куда вошли такие образцы, как “Ой у полі озеречко”, “Ой шли чумаченьки з Криму” и другие. Как вспоминала в автобиографии Днипрова Чайка, тогда “перебалакано було чимало і виявилося, що і я, і Феофан оремо одну ниву”.
* * *
Новый знакомый оказался старше Людмилы на шесть лет.
Родился он в семье священника в селе Селезневка (ныне Сквирский район Киевской области). По окончании четырех классов Киевской духовной семинарии юноша учился в Санкт-Петербурге и Одессе. В 20 лет он ушел добровольцем воевать с турками в Боснии и Герцеговине, был фельдшером, какое-то время жил в Загребе, Белграде, Праге. В Женеве украинофил виделся с Михаилом Драгомановым, и с тех пор исповедовал его идеи. Феофан Василевский много писал о культуре и быте южных славян, печатался в галицкой периодике. Его лично знал и поддерживал Иван Франко.
Но… После завершения VI археологически-этнографического съезда голубки покинули Одессу и разъехались в разные стороны: Днипрова Чайка улетела в Бессарабию, где имела место репетитора, а Феофан Александрович вернулся в Елисаветград (ныне – Кропивницкий) – упорядочивать непаханую целину статистики в местном земстве.
Казалось, “Серцем прояснілим мир весь озирнуть” она способна, нужна лишь такая мелочь, чтобы “кохання в серці сонечком засяяло”.
* * *
В январе 1885 г. активного просветителя Феофана Василевского арестовали по делу членов Елисаветградского украинского кружка, созданного в 1879 г. по инициативе столоначальника уездного полицейского управления Ивана Карповича Тобилевича, в будущем Ивана Карпенко-Карого (1845-1907). Это объединение сначала поддерживало тесные связи с местными народовольцами, возглавляемыми врачом Афанасием Михалевичем (1848-1925), а затем революционно слилось с ними.
Как отмечал в рапорте помощник начальника Херсонского губернского жандармского управления в Елисаветградском уезде штабс-капитан Дремлюга по прозвищу Халамындрык, поданном на имя товарища прокурора Одесской судебной палаты П.В.Делина от 14 января 1885 г., кружковцы А.Русов, А.Волошинов и Ф.Василевский виновными себя ни в чем не признали. Никакого значения это не имело, просветителей еще долго держали бы за решеткой, если бы не деньги, быстро собранные украинским юристом и прозаиком Дмитрием Марковичем (1848-1920) и внесенные за Александра Русова (1500 руб.), Александра Волошинова (500 руб.) и Феофана Василевского (500 руб.). Только по этой причине 17 января 1885 г. упомянутых кружковцев освободили из-под ареста.
Между тем, определением суда в так называемом “Деле №40” Феофану Василевскому назначили надзор полиции на два года по месту удержания и этапировали в ссылку в Херсон. Уже в мае 1885 г. пароходом из Одессы Людмила Березина прибыла в столицу Таврии, чтобы воссоединиться с любимым. Встречать Днипрову Чайку на причал они вышли всей неблагонадежной толпой Херсона, “цілою статистичною родиною”.
Через несколько месяцев Феофан и Людмила поженились.
К счастью, бывшему публицисту удалось найти работу, а полицейское начальство позволило Ф.А.Василевскому занять должность губернского… статистика. Больше не рискуя с революционными идеями, молодые супруги, вместе с тем, всячески участвовали в общественной и литературной жизни Херсона, создав активную культурную среду, куда вошла семья Русовых – Александр и София, а также Борис Гринченко, Дмитрий и Елена Марковичи, Андрей Грабенко-Конощенко и другие.
* * *
На новом месте у молодой замужней женщины словно крылья выросли: ей легко писались стихи, рассказы, либретто детских опер. В частности, в конце 1885 г. Днипрова Чайка создала романтическое произведение “Вісточка”, темой которого служили рассказы односельчан о трагических судьбах збурьевских рыбаков и моряков; в тот год, по статистике, по Днепровскому уезду в море утонуло более 50 лодок и кораблей. Также 24-летняя писательница стала активисткой местного просветительского кружка, организованного главой земской оценочно-статистической комиссии Александром Русовым (1847-1915), который на досуге увлекался этнографией и фольклористикой.
В гостеприимном доме А. Русова на улице Богородицкой, в котором поселилась также и семья Василевских, – с 1886 года собиралась передовая интеллигенция Херсона, которая – и это на юге Российской империи! – общалась исключительно на украинском языке. Вскоре частный художественный салон превратился в… херсонскую "Громаду”. Здесь Днипрова Чайка лично познакомилась с корифеями украинской сцены Марией Заньковецкой, Иваном Карпенко-Карым, Николаем Садовским, Павлом Саксаганским, которые приплывали из Киева на баркасах.
Вместе с мужем Днипрова Чайка распространяла гневные стихи Тараса Шевченко, произведения других передовых украинских писателей. В качестве итога плодотворной селекционной работы на территории национальной культуры, украинская громада в Херсоне подготовила и редакцией Дмитрия Марковича в Санкт-Петербурге тиражом 1200 экземпляров и ценой в 1 рубль 25 коп. в конце 1886 года издала первый в городе журнал “Степ. Херсонський белетристичний збірник” (1886).
* * *
Однако слабое здоровье постоянно давало о себе знать. Некоторое время в 1887 г. писательница находилась в Крыму. Хотелось проветрить голову и саму душу. Там, в татарской слободе Алма-Тамак Дуванкойской волости (ныне – с.Песчаное Бахчисарайского района) Днипрова Чайка создала цикл стихотворений в прозе “Морські малюнки”, которыми в свое время восхищались Михаил Коцюбинский, Павел Житецкий, Максим Горький, другие мастера литературы.
Случилось так, что их на лето позвал в Крым деверь (брат мужа), где тот жил со своей семьей. Когда на место приехали женщины Василевских: Людмила Алексеевна, годовалая дочь Оксана и кормилица, – они смутились. Поселок насчитывал 30 домов и чуть больше сотни жителей. На душе повеселело, еле из Симферополя приехала ятровка (жена брата мужа).
Вдыхая свободу полной грудью, не чувствуя преследований, вскоре Днипрова Чайка соскучилась по перу и бумаге и написала первые девять пьесок из цикла “Морські малюнки” и некоторые свежие стихи. Больше она не жаловалась, а радовалась слову:
— Купаючись у морі біля Алми, я жаданно приглядалась, прислухалась до нової для мене кримської природи та прийшовши додому розповідала діверові та ятрівці про те, що мені нашептало море. Скеля, Хвиля, Суперечка були моїми фантазіограмами. Одного дня після бурі багато на березі загинуло медуз. Медуза – морське серце – це мені дало ідею казки про “Морське серце”.
Историю двух братьев, которые купались в море, Левобережная Украина при жизни литератора так и не прочитала. Впервые сказку напечатал львовский детский журнал “Дзвінок” (1891, №13). Поучительным оказался финал той поэзии в прозе:
— І меншого брата сховала морська цариця на дно, і сльози його повернулися в чистії перли, а кучері – в пишні коралі, а старшого брата риби й раки ущент рознесли, лиш серця ніхто не схотів і торкнути: таке було гидке оте полохливеє серце! І досі є в морі те серце: несміливо, крадучись, плаза, слизьке та холодне, жалке, наче та кропива, ворушиться мляво та труситься, тіні од себе не має – прозоре. А море гидує тим серцем: на беріг його викидає, а там воно гине без сліду.
Имея в виду цикл “Морські малюнки” (1886), известный литературный критик, историк литературы Сергей Ефремов (собственно – Сергей Александрович Охрименко; 1876-1939) так оценил новаторство “першої української письменниці-мариністки” (В.Г.Пинчук):
— Дніпрова Чайка витворила в нашому письменстві особливий жанр символічних малюнків, у яких під зовнішніми реальними рисами раз у раз чується глибший зміст, таємниче порівняння між подіями в природі й людським життям.
* * *
Начиная с 1887 г., произведения молодого литератора печатались в основном в западноукраинских изданиях, как-то женский альманах “Перший вінок”, а также журналы “Дзвінок”, “Правда”, “Зоря”. Особый интерес у современников и высочайшую оценку критиков вызвал цикл “Морські малюнки”, опубликованный в альманахе “Хвиля за хвилею”, стихотворения в прозе “Мирські малюнки”, “Тень несозданных созданий”, “Дві птиці”, “Морське серце”, “Тополя”, “Хвиля”.
Тем временем тучи над их полудомашним украинофильским обществом сгущались. Осенью 1887 г. Херсонское губернское жандармское управление прекратило деятельность местной “Громады”. По личному приказу Одесского генерал-губернатора Х.Х. Роопа Феофану Василевскому вместе с женой было предписано в течение 24 часов покинуть пределы Херсонской губернии. Именно из-за таких обстоятельств Василевские поселились в селе Королевка (ныне – Фастовский район Киевской области). Даже в таких обстоятельствах жизнелюбы искали позитив: отсюда до Киева недалеко – 65 км, что позволяло чаще бывать в Городе на семи холмах.
И действительно, довольно быстро Днипрова Чайка раззнакомилась с Оленой Пчилкой, Лесей Украинкой, Михаилом Коцюбинским, Агатангелом Крымским, Борисом Гринченко, Любовью Яновской и другим ведущими деятелями эпохи национального возрождения. Однако знаковой была встреча с “батьком української музики” Николаем Витальевичем Лысенко (1842-1912). Долгие годы этот тандем объединили творческие связи, хотя, учитывая репутацию ловеласа, Людмила посещала квартиру композитора… только утром.
Для начала с голоса Днипровой Чайки Николай Витальевич записали ряд народных песен, а именно: “Хіба тільки рожам цвісти”, “Я вірую красу”, “Єрихонська рожа” и др. Только потом они приступили к созданию трех детских опер.
* * *
Пусть и под постоянным полицейским надзором, но жизнь наполнялась полнотой бытия. Еще осенью 1886 г. в семье Василевских появилось пополнение, Днипрова Чайка родила дочь Оксану. Не случайно молодая мать открыла для себя новый жанр – детская литература… В 1888 г. Днипрова Чайка создала либретто первой украинской детской оперы “Коза-дереза”, музыку к которому впервые любительски подобрали Александр Русов, Александр Линфорс и Андрей Конощенко. В тот же год в доме на улице Богородицкой опера была исполнена детскими силами; за фортепиано в тот день сидела София Русова.
Это стало возможным благодаря тому, что в конце 1880 — начале 1890-х гг. совпали творческие и человеческие интересы “гетьмана української музики" Николая Лысенко, который создает новый жанр национального оперного искусства – детскую оперу, и херсонской поэтессы Днипровой Чайки. Почему так произошло?
Во-первых, соавторы имели каждый своих детей и нежно любили малышню: у Людмилы Березиной-Василевской было их трое, у Николая Витальевича во втором (гражданском) браке с ученицей и пианисткой Ольгой Липской (1860-1900) аж… семь; правда, двое умерли в раннем возрасте. Во-вторых, “Коза-дереза” была не только оперой для детской аудитории, но и оперой, которя впервые исполнялась силами артистов-ребятишек. Достаточно вспомнить, что режиссером, костюмером, сценографом и декоратором “Кози-дерези” выступала… юная Леся Украинка (1871-1913).
Как видим, совместная работа получалась, потому что была по душе. Ведь за четыре года тандем написал либретто трех детских опер: “Коза-дереза”, “Пан Коцький” (1891) и “Зима і весна, або Снігова краля” (1892). В частности, работая над “оперками”, как Николай Витальевич их сам называл, композитор ориентировался, в первую очередь, на собственных детей, а они у него были разного возраста.
Именно силами детей исполнялись те оперы не только в Херсоне, но и в частных киевских домах самого Н.В.Лысенко и украинского историка-медиевиста, профессора Императорского Св. Владимира Киевского университета Ивана Васильевича Лучицкого (1845-1918) – соответственно по улице Мариинско-Благовещенской (теперь Саксаганского, 95-б) и по Левашовской (ныне – ул.Шелковичная, 22). Этими произведениями Николай Лысенко и Днипрова Чайка стремились простым музыкальным языком и интересными сюжетами привлечь украинских детей к высокому оперному искусству.
* * *
Именно действительность меняла творчество, углубляя социальные мотивы.
В это время из-под пера писательницы вышли полные трагизма остро социальная поэзия “Степова билиця”, в основу которой лег случай из судебной практики херсонского юриста Дмитрия Марковича, и рассказ “Хрестонос”. Оба произведения основывались на местном материале.
Успела просветительница аннотировать и новую тетрадь фольклорных записей – “Українські пісні, що їх співають у Дніпровському повіті Таврійської губернії”. Многие из них, в свое время собранные в Збурьевке и Голой Пристани, записал от самой Днипровой Чайки близкий друг их семьи Андрей Конощенко (собственно, Грабенко; 1857-1932).
Тем временем супружеская жизнь полностью изменила бывших влюбленных, развела по разным мировоззрениям. В 1890-1900-х гг. некогда несгибаемый Феофан Василевский постепенно отошел от активной литературной и общественной жизни, ограничившись своей работой статиста и семейными заботами.
Многодетного отца, которому опасно было рисковать семьей, можно было понять: после старшей дочери Оксаны у супругов родилось еще двое детей – Вячеслав и Наталья. Нередко Феофан Александрович ругал Людмилу Алексеевну, которая все “більше фольклором, як господарством турбується”. Да и родственники со стороны мужа теперь вслух не одобряли стремление Днипровой Чайки к словесности, другим формам активного творческого самовыражения.
Вячеслав и Наталья
* * *
Второй херсонский период Днипровой Чайки продолжался в 1895-1908 гг. Начался он с неприятного, но необходимого события. Вернувшись в столицу Таврии, супруги решили жить отдельно.
Политические аресты, после возвращения с Балкан – острый поствоенный синдром, потеря должности, постоянное полицейский давление давно сказались на психологическом состоянии мужа, который из года в год закрывался в себе… В это время Днипрова Чайка с детьми жила в Херсоне: сначала на Греческой улице, №15, затем – на Гимназической №2 и №12. Поэтому неудивительно, что южноукраинский колорит продолжал доминировать в ее творчестве, как и демократические настроения в таких произведениях — “Плавні горять”, “Вольтер’янець”, “Чи сквитались”, “Тень не созданных созданий” и др.
Собственный путь в небе она выбрала, и в 1903-1904 гг. активно сотрудничала с организацией помощи политическим заключенным Херсонской каторжной тюрьмы. Вскоре ее квартира на Гимназической улице,12 превратилась в место встречи местных политических деятелей. Вследствие чего Л.А.Василевская попала в список неблагонадежных, вскоре подпала под гласный надзор полиции. Дальше – больше. В 1905 г. за выступления на собраниях с призывом бороться против эксплуататоров, а также за помощь политическим заключенным, Днипрову Чайку арестовали, а дома при ошарашенных детях устроили обыск, по результатам которого все рукописи изъяли.
* * *
Тем временем сердце поэтессы не могло подарить себе потери любимого. Даже живя отдельно, за остывшую любовь Днипрова Чайка продолжала бороться.
Под давлением Херсонского губернского жандармского управления в сентябре 1908 г. писательница навсегда покинула Таврию и с детьми выехала в Киев. И общественная, и просветительская работа Днипрову Чайку снова… накрыла с головой. Она энергично включилась в работу украинского клуба “Родина”, принимала участие в большинстве мероприятий киевских организаций “Громада” и “Просвіта”. Здесь, в городе на Днепре, увеличился круг знакомых представителей национально сознательной интеллигенции.
Однако в 1909 г. ревматизм заставил Людмилу снова выехать на лечение в Одессу. Потом Днипрова Чайка оказалась на Кавказе, потом был Крым, где Людмила Алексеевна жила до 1911 года. Впоследствии Днипрова Чайка заболела еще больше, а вернуться к литературе смогла только через семь лет. В период 1911-1915 гг. писательницу судьба завела в запорожское село Туркенивка (Гуляйпольский район Запорожской области).
* * *
На склоне лет она вновь посетила Крым, в частности Ялту, но на этот раз к творчеству сердце не звало. 31 марта (13 апреля) 1915 г. “у нападі душевного розладу” 60-летний Феофан Александрович Василевский покончил жизнь самоубийством, бросившись под поезд. Душа Днипровой Чайки казалась измученной, выплаканной… Одно за другим ее оставили сердечные друзья по творчеству: Борис Гринченко (1910) Николай Лысенко (1912), Михаил Коцюбинский (1913), Леся Украинка (1913), Александр Русов (1915).
Беды кружили стаями, на глазах поседевшая мать занималась недугом дочери.
— Завезла Оксану в Крим в санаторій, а сама з онуками зосталась поблизу. І от знову довелось мені бачити красу нашої Ніцци, що така сприятлива для здорових і губляча для хворих. Цілу весну і літо провели ми в Криму, але мені і в голову якось не клалося щось написати.
Днипрова Чайка с дочерью Оксаной, 1915 г.
Бессильно, с мая по октябрь 1915 г. Днипрова Чайка наблюдала за яркими и вечно меняющимися морскими рисунками на ялтинском побережье. Впрочем, фантазии и мысли, вызванные ими, в этот раз остались незаписанными.
* * *
Вернувшись в Александровск (ныне – Запорожье), осенью 1915 года Днипрова Чайка пробовала писать, но тяжелая болезнь не давала работать. В августе 1916 года вместе с младшей дочерью, врачом Еленой Феофановной и внуками писательница оказалась в Бахмуте на Донбассе. Здесь Днипрову Чайку и застал Октябрьский переворот. Последний раз ее посетило большое вдохновение, и на протяжении 1918-1920 гг. Людмила Алексеевна создала либретто детской оперы “Весна-красна”, миниатюры “Самоцвіти”, “Дві крапельки” и др.
На длительное время свить гнездо в бурные годы украинской революции 1917-1920 гг. не получилось нигде. В 1918 г. Днипрова Чайка вместе с дочерью Оксаной и ее семьей живет в Киеве. В следующем году здесь на свет появилось два тома ее авторских произведений. Но в 1920 г. Людмила Алексеевна уже оказалась в селе Хоцки на Переяславщине, где, грустно улыбаясь безмятежной малышне, помогала местным школьникам ставить детские оперы “Коза-дереза”, “Зима, Весна й Літо” и другие.
Рукопись "Весна"
В конце 1922 г. – в начале 1923 г. прикованная к постели Днипрова Чайка снова жила в Киеве в семье старшей дочери Оксаны, которая на Киевщине работала врачом. Людмила очень болела, но при этом входила в союз пролетарски-колхозных писателей “Плуг”. До последнего вздоха у мужественной женщины было полно творческих планов. Она намеревалась упорядочить литературное наследие, даже была договоренность с киевскими издательствами о втором полном собрании сочинений.
Оксана Феофановна Василевская
Чтобы выполнить задуманное, в 1925-1926 гг. Людмила Алексеевна научилась писать лежа. Сохранился отрывок из последнего (незаконченного) произведения Днипровой Чайки. В нем говорилось о периоде первой русской революции. Такая себе деятельность подпольщиков на селе, самоотверженное распространение антиправительственной литературы. Ей так хотелось – хотя бы на бумаге! – вернуть силы и молодость.
* * *
Впоследствии писательница переехала в Ржищев, позже – в с. Германовка (ныне – Обуховский район Киевской области), где место работы нашла дочь Оксана.
Днипрова Чайка умерла 13 марта 1927 года в с. Германовка Киевской области. Похоронили ее 16 марта 1927 года в Киеве на Байковом кладбище (участок № 2). Завершилась бурная жизнь Людмилы Алексеевны Березиной-Василевской, символически представленная ею самой в 1892 году в легенде “Дівчина-чайка”, которая заканчивалась так, когда вольная птица улетела в вечность.
Александр Рудяченко. Киев
По материалам: ukrinform.ru
