Юлиан Кифу
Украине и Румыния в последние годы удается более эффективно находить общий язык и выстраивать отношения, несмотря на проблемы, которые возникают: острые вопросы нацменьшинств, двойного гражданства, языка обучения – все это перенесено на уровень рабочих групп, где и вырабатываются рекомендации. При этом в румынской экспертной среде также отмечают позитивную динамику, но и об абсолютном доверии говорить пока тоже рано. В интервью УНН эксперт в сфере международных отношений Юлиан Кифу (Iulian Chifu) объясняет, почему между соседними странами нет стратегического партнерства, и как этого достичь.
— Между Румынией и Украиной все активнее развивается сотрудничество, какие, на Ваш взгляд, акценты, больше всего нуждаются во внимании сторон?
— Румыния полностью поддержала целостность и независимость территории и суверенитет (Украины — ред.), и, кстати, так происходит все время. К тому же, поддерживая Украину, на войне на Востоке погибали и представители румынского меньшинства, которые сражались в первых рядах. Много людей мертвы, по сравнению, скажем, с другими меньшинствами, которые пытались бежать во время войны, чтобы избежать участия в защите вашей страны. Я считаю, это — ключевой момент.
Но, в наши дни есть и некоторые разногласия, которые возникают из-за обсуждения новых законов — закон об образовании, закон об украинском языке, дебаты относительно гражданства. В том числе и автокефалия украинской церкви – мы поддерживаем это. Но, с другой стороны, могут быть побочные эффекты и некоторые проблемы, особенно у меньшинств в Украине. Смогут ли они использовать румынский язык в церковных службах — все это ведет к двусмысленной ситуации, если хотите. Особенно, для румынского нацменьшинства.
Мы смотрим, как развиваются переговоры по этому пути. И если этот градус может быть снижен, и будет гарантия, что румынское меньшинство в Украине будет услышано, я подозреваю, что отношения могут перейти на более глубокий уровень. Могут быть стратегические (отношения – ред.), в области обороны, например, а не только там, где у нас есть сегодня.
— То есть, сегодняшнее сотрудничество можно оценить, скорее, как ситуационное, но с перспективой стратегического партнерства в будущем, верно?
— Нет. Стратегическое означает, что вы смотрите на некоторые стратегические направления. Мы соседи, но у нас пока такого партнерства нет. Стратегическое партнерство означает наличие всех уровней — безопасности, обороны, второго уровня – в экономике, энергетике и третьего слоя — что является человеческим измерением, партнерство между университетами и так далее. У нас этого нет, и мы не достигли стратегического партнерства. Это вопрос, прежде всего, укрепления доверия, избегания противоречий, который между нами есть.
Есть проблемы, которые необходимо решить и войти в процесс решения с полной открытостью, чтобы перейти к стратегическим отношениям. Это означает, что на самом деле больше взаимодействия, и я уверен, что нам это нужно, и я лично буду поддерживать эту эволюцию.
— Какие ожидания у вас от выборов в Молдове, а потом в Украине?
— Что касается Молдовы, то там, в первую очередь, мы смотрим на свою национальную оборонную стратегию, где сказано, что мы поддерживаем демократический и проевропейский курс развития Республики Молдова. Наши ожидания – иметь проевропейский парламент в Кишиневе, который сможет идти вперед, возможно, с большей силой и скоростью в направлении реформ.
Что касается Украины, я считаю, что, в первую очередь, мы ждем стабильности, и нам не хотелось бы дестабилизации из-за выборов, которые могут быть организованы Россией. Конечно же мы поддерживаем ваше движение в ЕС и в НАТО, но и большего внимания к нашим общим проблемам, которые существуют. Мы соседи, нам нужно развивать отношения. Мы находимся рядом, нравится нам это или нет.
— Недавно посол России в Румынии Валерий Кузьмин обвинил Бухарест в дестабилизации региона. Как вы оцениваете риторику России против Румынии, еще и в год 140-летия установления дипломатических отношений?
— Отношения между Румынией и Российской Федерацией находятся на очень низком уровне. У нас практически нет ни экономических отношений, ни коммерческих, ни взаимодействия на уровне ресурсов, и у нас не очень хорошие отношения на политическом уровне — это эффект жизни. Более того, подобные заявления, обвинения часто исходят от всех российских чиновников. Что я могу…?
На самом деле, я уверен: не публично, а на дипломатическом уровне, господин Кузьмин уже был предупрежден из-за этого. Так всегда происходит. Это не вписывается в дипломатическую миссию, и господин Кузьмин, кстати, уже не впервые делает странные заявления в Румынии, которое всегда можно связать с информационной войной. Поскольку это суверенная позиция страны (РФ – ред.) от российского чиновника, мы отвергаем их по существу.
Все эти заявления фальшивые, это все fake news и какие-то катастрофы. Румыния — это бренд безопасности, и русские будут нас в этом (дестабилизации – ред.) обвинять? Россия, которая способствует реваншизму против своих соседей, нарушает все международные правила и обязательства, в том числе на постсоветском пространстве, включая СНГ, включая все! Никогда не может открывать рот и говорить об этом! Это просто большая куча металла и технологий, которая способна только нанести удар. Я не буду входить в эту дискуссию, потому что это того не стоит.
Мы уже знаем Россию — это чемпион по fake, это чемпион инсинуаций и теорий заговора. А господин Кузьмин был послом в Республике Молдова, он там делал то же самое. И, будучи назначенным в Бухарест, это был сигнал, что Россия не хочет хороших отношений, а хочет продолжать вести информационную войну и хочет поддельных новостей на первых страницах.
— Россия очень сильна в Молдове и, в некотором роде, это сохраняется и в Украине. Имеет ли РФ какие-либо шансы здесь, в Румынии, на более сильные позиции?
— Это разные вещи. Я даже не согласен в том, что Россия сильна в Республике Молдова. Нет. С точки зрения влияния — да. Но с точки зрения потенциала, политики, изменения политики — ну, она будет сильнее, если там будет пророссийский президент (Игорь) Додон и социалисты победят на следующих выборах (февраль 2018 – ред.). В этот момент будет больше (влияние – ред.), чем сейчас.
Что касается Румынии… Я так не думаю. У них ограниченные возможности в общественном пространстве, и все. В принципе, та же информационная война — эта проблема может быть решена здесь. Потому что Румыния является страной НАТО и потому что Румыния является старым соседом России. Мы знаем их на протяжении веков, и мы знаем, что слабая Россия — агрессивная Россия, и поскольку Россия слабее и слабее, она будет более агрессивной в будущем.
— Мы все знаем сейчас об активности российских шпионов в странах НАТО, и не только в Великобритании, но и в странах Балтии и так далее. Что Вы можете сказать о шансах российской разведки в Румынии?
— Если мы знаем о таких случаях, это означает, что разведка НАТО вмешалась и арестовала шпионов и выставила их. Дело не в этом, речь идет не об активности разведки. Дело в том, чтобы разоблачить — это внутренние механизмы Альянса, и Румыния как член Альянса очень хорошо подходит для борьбы против этого типа (угрозы – ред.).
Россия пытается. Она пытается все время, она может вкладывать в это больше денег и ресурсов, но это не значит, что в конце концов этого не случится. Вопрос в том, где эти действия могут произойти? И об этом никто не знает. Существование шпионов, перехват шпионов, арест шпионов все же означает, что система работает.
— Но как насчет Вашего экспертного прогноза, если эта деятельность будет более вероятной?
— Позвольте мне не планировать нападение России на мою страну. Ну, если мы хотим посмотреть на это — посмотрите внимательнее на то, что происходит в Украине. И мы внимательно смотрим. Взгляните на политические убийства, происходящие внутри Украины, в центре Киева, против лиц, которые выехали из России, или против журналистов, который были против России. Посмотрите на взрывы военных складов. Это очень беспокоит нас. Потому что это высокие риски и возможности.
Если вы посмотрите на Румынию, уровень способности России передвигаться и делать какие-либо действия для достижения своих целей очень низкие. Так что вероятности очень низкая. Но, это не означает, что ее совсем нет, и это не означает, что любые риски могут быть исчерпаны. Существует высокая способность государства реагировать, предотвращать или перехватывать любой тип такой агрессии, в том числе за последнее время, в том числе на границах.
— Возвращаясь к военным вопросам, после оккупации Крым стал просто огромной военной базой. Например, между Крымом и румынской Констанцей чуть более тысячи километров. Готова ли Румыния к новой роли в связи с вызовами в Черноморском регионе?
— Еще раз, если вы хотите принять роль, это означает, что другие принимают вашу роль. Что мы делаем — мы делаем для себя, на данный момент мы стремимся улучшить наши возможности, нашу подготовку или способность бороться за нашу страну и защищать нашу страну. Если в какой-то момент есть региональная роль, которую кто-то хотел бы, конечно же, уверен, что вместе с соседними государствами мы готовы к действиям, если кто-то захочет нас принять. Если Украина хочет нас (с более активной позицией — ред.), еще раз, — мы сможем это сделать.
— Как румынское общество оценивает ситуацию в Украине? Возможно ли, что роль России недооценивают?
— Я так не думаю, на интеллектуальном уровне это невозможно. В общественном пространстве, в том числе в средствах массовой информации, могут быть различия. Если вы посмотрите на Румынию, здесь люди, можно сказать, лучше всего понимают об этой ситуации, потому что мы соседи с Украиной, и мы очень хорошо знаем Россию. Впрочем, я не видел других мнений сейчас, кроме тех влияний, которые приходят по директиве. Вы знаете — это Спутник, это Российские культурны центры и другие. Если появляется какое-то такое «мнение», это значит, что кто-то об этом позаботился. И мы знаем, что это за центры, кто там сидит в этих центрах.
— Пропаганда?
— Работа! Некоторые ребята просто зарабатывают деньги. Но, еще раз, все знают, чем они занимаются.
— Недавно было подписано соглашение с Румынией о военных транспортировках, какие это открывает перспективы?
— На сегодняшний день – никакие. Это просто открывает возможность поставлять оружие в Украину, для поддержки, когда это необходимо. Но, пока что это виртуальная возможность. Пока что мы должны делать к этому шаги – к стратегическому сотрудничеству.
По материалам: www.unn.com.ua
